4.44.5Ингуши, наиболее сплоченные и выставившие сильный и отлично вооруженный отряд, грабили всех: казаков, осетин, большевиков, с которыми, впрочем, были в союзе, держали в постоянном страхе Владикавказ, который в январе захватили в свои руки и подвергли сильному разгрому. Вместе с тем, в союзе с чеченцами игнуши приступили к вытеснению казачьих станиц Сунженской линии, для чего еще в ноябре в первую очередь подожгли со всех сторон и разрушили станицу Фельдмаршальскую.

Осетины -- наиболее культурный из горских народов, имевший "даже" свою социалистическую интеллигенцию, склонявшуюся к большевизму. Народ однако выдержал искушение. Подчиняясь господствующей силе, осетины все же считали своими врагами большевиков и ингушей и, не взирая на не разрешенные еще земельные споры с казаками, охотно присоединялись к каждому выступлению их против большевиков.(это из твоеи ссылки)

Наконец Кабардинцы, восприняв от большевиков земельную практику, отняли у своих узденей (дворянства) земли и затем жили мирно, стараясь сохранить нейтралитет среди борющихся сторон.
Наиболее единодушной и целиком большевистской была Ингушетия. Еще со времен покорения Кавказа отчаянно защищавшие свою независимость, храбрые и свободолюбивые ингуши были частью истреблены, а частично загнаны в бесплодные горы. На принадлежавших им прежде плодородных землях расселили терских казаков, основавших на врезавшемся в Ингушетию клине свои станицы.

"Лишенные возможности зарабатывать свой хлеб честным путем, ингуши жили грабежом и набегами на казачьи земли. Еще в мирное время пограничные с Ингушетией терцы не выезжали в поле без винтовок. Не проходило дня, чтобы не было где-нибудь стрельбы и кровопролития. Считая казаков угнетателями, а казачьи земли по-прежнему своими, ингуши беспощадно мстили терцам. Отношения создались совершенно непримиримые; дальнейшее сожительство было немыслимо. Нужно было либо уничтожить ингушей, или выселить казаков с бывших ингушских земель, вернув таковые их прежним владельцам. [204]

Большевики, по занятии ими Северного Кавказа, созвав во Владикавказе съезд представителей ингушей и казаков четырех терских станиц, приказали последним в месячный срок выселиться. Впоследствии, по очищении Северного Кавказа от большевиков, терцы вновь вернулись в свои станицы, но после неудачи Деникина были опять изгнаны."(http://militera.lib.ru/memo/russian/shkuro_ag/19.html)

"Около 24 января я подошел к Владикавказу. Предварительно нужно было овладеть осетинским селением Муртазовым, занятым красными ингушами, а также молоканской большевистской Курской слободой. Молокане, несмотря на их непротивленческую религию, оказались людьми весьма кровожадными. Хозяйничали вместе с ингушами во Владикавказе, грабили жителей, принимали участие в обысках и даже расстрелах. Горожане страстно ненавидели молокан и жестоко отомстили им впоследствии.

Выслал я парламентеров в Муртазово с предложением сдать селение без боя, однако они были обстреляны ингушами. Тогда я послал генерала Геймана с пластунской бригадой вступить в Ингушетию и по овладении рядом аулов занять столицу ее — аул Назрань. Задача Геймана была чрезвычайно трудной, ибо каждый клочок территории, каждый хутор и аул защищались с мужеством отчаяния и стоили большой крови.

Атаковав аул Муртазово, я взял его после чрезвычайно упорного и кровопролитного боя. Один ингуш-пулеметчик [206] стрелял до последнего момента и был изрублен казаками лишь после того, как выпустил последний патрон.

Едучи верхом, я видел, как два казака вели пленного старика-ингуша. Выхватив внезапно шашку у одного из конвойных и полоснув ею его по голове, старик бросился в кусты. Его настигли и хотели изрубить. Однако я не позволил убивать и объяснил казакам, что патриотическое и геройское, с его точки зрения, поведение старого ингуша должно служить примером для казаков. Спасенный мною ингуш проникся ко мне бесконечной благодарностью; воспользовавшись этим его настроением, я послал его в Назрань, чтобы он предложил своим единоплеменникам прекратить напрасное кровопролитие и войти со мной в переговоры. Миссия старика увенчалась успехом. Назрань сдался Гейману без боя, и Ингушетия вступила со мной в переговоры"(http://militera.lib.ru/memo/russian/shkuro_ag/20.html)

"К 20 января (2 февраля) 1919 г. дивизия Шкуро сбила противника у Минеральных Вод и подошла к Владикавказу. Здесь она столкнулась с ингушами, оказывавшими белым упорное сопротивление. Начались серьезные бои с рукопашными схватками — вплоть до кинжалов, принявшие затяжной характер. Тогда Шкуро нанес удар по горным ингушским аулам, и 27 января (9 февраля) делегация ингушей договорилась со Шкуро об отходе ингушских красных частей от Владикавказа. На следующий день вечером в город вошли части Шкуро. Владикавказ пал, и территория, занятая Добровольческой армией, распространилась на весь Северный Кавказ — от Черного до Каспийского моря... [16]"(ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА --[ Мемуары ]-- Шкуро А. Г. Записки белого партизана http://militera.lib.ru/memo/russian/shkuro_ag/pre.html)
«Я помню момент перед началом 4-го съезда, когда мы висели на волоске. Это был момент неуверенности, когда за нами не шли, а на нас робко оглядывались. И в этот момент одиночества Советской власти маленький ингушский народ весь встал на защиту Советской власти. В период неизвестности наших судеб только ингушский народ пошел за нами не оглядываясь». Это из книги «Г.К. Орджоникидзе», изданной в 1962 году в Грозном.
"Гремел Долаковский бой...

1919 год. Февраль. Низко плывут свинцовые тучи. Шумит сход. В центре его верховые - деникинский офицер и его вестовой.
- Наши войска сегодня заняли Владикавказ, - тонким, визгливым голосом выкрикивает офицер. - Большевики потерпели поражение. Генерал Ляхов поручил мне договориться с вами: пропустите войска через ваши земли без сопротивления. Мы не причиним вам ущерба, мы ваши друзья. А вы поможете нам выловить большевиков! Все ясно?
- Куда ясней, - послышалось в ответ.
- Ингуши! - над толпой поднялся председатель подпольного Ревкома Юсуп Албогачиев - не верьте офицеру! Этот белопогонник сейчас заявляет о дружбе, а вот что они пишут в своих листовках! И Юсуп начал читать:
"Терские казаки и осетины! Ингуши с большевиками объединились против нас, подымитесь же все как один против злодеев-ингушей, присоединяйтесь к нам и выполните свой долг перед предками и потомками. Уничтожьте этот разбойный народ! Раз и навсегда покончим с ними, чтобы приступить к строительству новой, великой и неделимой России.
Генерал-майор Шкуро"
Сход на мнгновение затих. И тут раздались голоса:
- Бей палачей! Долой деникинцев! - кричала потрясая оружием толпа.
Юсуп по-русски объяснил офицеру, что ингуши категорически отказываются пропустить белых.
- Раскаетесь, ингуши! - закричал офицер - Если через час не будет ответа, начинаем бой!
И над Долаковым загремели орудийные залпы, пороховой дым поплыл по улицам, заметалось пламя пожара.

...На окраине Долакова стоял дом Олмаза Долгиева. Только что в нем мирно спали два сына Олмаза - Карше и Асолт, их жены и дети, мать Пажи и двадцатилетняя девушка Кози - дочь Олмаза.

Едва прогремели залпы, Кози выскочила во двор. Неподалеку, на высотке у кладбища, в рядах партизанской сотни Джамурзы Шаухалова ( отступившей ) из Владикавказа, ждал начала боя её брат Асолт.

Орудия били со стороны станции Беслан. Кози невольно подалась вперед к оледенелому плетню - в туманной морозной дымке она различила идущих в атаку деникинцев. И не страх, а ненависть сжала сердце девушки: "чем помочь людям, брату защищающим селение?"
Скоро первые раненые стали подходить к дому Долгиева. Никто не оказывал им помощи - у партизан не было врача. И тогда Кози бросилась в спальню, стала рвать простыни и наволочки на узкие ленты. Впервые в жизни ей пришлось перевязывать раны, да еще на передовой.
К вечеру жестокий мороз сковал землю. Деникинцы то и дело поднимались в атаку. И вновь откатывались, встреченные ураганным огнем ингушей. Белые недоумевали: откуда у ингушей столько сил? Где выучились они военному делу? Откуда такое упорство?

Ночь в бездонном небе зажгла морозные звезды. Усталая Кози стояла во дворе, рядом с матерью. Вдруг послышалось тарахтенье телеги. Несколько мужчин подошли и что-то сказали старой Пажи. Та вскрикнула, сорвала с головы платок...Так узнала Кози о гибели брата Асолта.
А за домом, на взгорье бушевал бой. Подымались и откатывались цепи белых.

Старший в доме - Карше, перекинул через плечо винтовку, взял маузер и вышел за порог. Старая мать подняла на сына воспаленные глаза, припала к его груди и чуть слышно сказала:
- Я хочу видеть тебя живым, сын.
А Кози, под крышей содрогавшегося ( под орудийным огнем ) дома все перевязывала раненых. Незнакомый юноша, вскинув черные ресницы с трудом прошептал: "Как наши? Патронов у них нет..."
Кози ответила:
- Я отнесу патроны.
Многие, вскоре её видели возле окопов.
"Вернись дочка, убьют!" - слышались голоса
Над головой свистели пули. И все же Кози доползла, передала патроны.

Окопы тянулись вдоль оврага Чими. Деникинцы наступали со стороны села Зильги. На второй день сражения они любой ценой стремились овладеть Долаковом. Но их атаки захлебывались в пулеметном огне, в ружейных залпах.
Карше с двадцатью тремя партизанами удерживал целый батальон белых.
- Берегите патроны, - говорил Карше - пусть каждому врагу достанется по одной пуле!
Когда деникинцы подошли к самому окопу, Корше воскликнул:
- Не давайтесь живыми врагу!
Во весь рост он поднялся над окопом, сжал рукоятку кинжала и смело бросился на врагов. За ним последовали другие партизаны. В тот час белые узнали, какая страшная сила - кинжал в руках горца...

Той же ночью женщины и дети были выведены через Кантышево в Сурхохи. Кози, не посмев отказать старикам, уехала вместе со всеми.
Но уже на следующий день по дороге из Кантышево шли две женщины. Они прикрыли лица черными платками. Это были Кози и её сестра Губани.

А тем временем к долаковцам подошла подмога. То были вайнахи из окрестных селений, красные владикавказские курсанты, кабардинские партизаны. Деникинцы бежали, бросив высоты, взятые дорогой ценой.
Со стороны кладбища по белым ударили пушки батареи Орцхо Мальсагова, пулеметный взвод Ахмеда Белокиева, минометный взвод Жарапа Эстоева. Рядом с партизанами стреляла из винтовки Кози Долгиева.

Вот и окопы, где сражались и погибли героями двадцать три партизана. Кози нашла брата Корше: он лежал сжав кинжал в руке...

В тот же день за Долаковом вырос сырой холм. И над ним суровой клятвой отмщения, прозвучал воинский салют

Прошли годы...Не умерли имена героев. В день десятилетия Красной Армии, в феврале 1928 года Реввоенсовет СССР наградил Кози Олмазовну Долгиеву почетной грамотой за отвагу и мужество."

( "Грозненский рабочий", 16 января 1980 )Деникин А. И. Очерки русской смуты. 4.44.5T. IV. Берлин, 1925, С. 97