ПРИКОСНОВЕНИЕ

Если хотите узнать человека, умного, доброго, если хотите познакомиться с личностью, душа которой преисполнена чувством высокого патриотизма, любви человеческой и беспредельной преданности народу и Родине своей, и, если хотите войти в волшебный мир поэзии, созданный талантом и темпераментом искусного мастера художественного слова, вы должны прочитать эту небольшую по объему, но весьма и весьма емкую по содержанию книгу стихотворений ингушского поэта, поэта-гражданина Раисы Дидиговой. Уверяю вас, вы не будете разочарованы. Вам не покажутся долгими и скучными минуты и часы, проведенные наедине с ее поэтическими произведениями. Вас невольно увлекут неуемная сила и творческая фантазия поэта, и вы сами как бы станете соучастником ее сокровенных мыслей и неожиданных открытий. Наверное, есть люди, которые глухи к поэзии, не понимают или не хотят понимать ее. Но тут нет вины поэта.

Раиса Дидигова не камень кладет в протянутую руку, а золотины своих долгих исканий и раздумий. В ее стихах биение сердца и подлинная страсть поэта, человека, гражданина, в них живая связь с прошлым, настоящим и будущим народа. А порою из-под пера поэта рождаются строки, полные печали и безысходного горя. Многие ее произведения обращены к истории ингушского народа, а она — и тут никуда не деться! — полна трагических страниц. Много в ней дикого, мрачного, жестокого: репрессии, убийства безвинных людей, пытки, унижения и оскорбления, пепелища пожарищ вместо бывших сел, кладбища, стертые с лица земли, стаи мародеров, снующих по квартирам, подвалам и чердакам чужих домов, и повсюду — плоды бесправия и беззакония. Раиса Дидигова сама стала жертвой репрессий, она свидетель и очевидец многих бесчеловечных преступлений, которые неоднократно чинились по отношению к ее народу, и поэтому неудивительно, что голос ее порою срывается, и из глаз ее начинают литься слезы. И все же, надо отдать должное ее стойкости и мужеству. Она создает произведения, одно за другим, полные оптимизма и веры в счастливое будущее своего обездоленного народа. Об этом очень емко, четко и доходчиво говорится в стихотворении «Баллада о выселении». Приведу из него всего лишь несколько строк:

Разбросанный повсюду, непреклонный,

Несломленный от горя и невзгод,

В своих правах жестоко ущемленный,

Истерзанный, ингушский мой народ!

Не обречен ты на исчезновенье,

Крепится в безысходности твой дух!

Не допусти раскола! К возрожденью!

Вновь обрети извечный мудрый слух!

Такую же твердость духа и силу воли мы прослеживаем и в других ее произведениях, таких как «Родная Ингушетия», «Первый Президент», «Призыв», «Геноцид», «Неизбывная боль» и т. д.

И возродится несомненно

Омытый кровью отчий край,

Земля, в слезах воспетая,

Раздробленный бесценный рай — Родная Ингушетия!

«Родная Ингушетия»

За стихами Раисы Дидиговой трудные, мучительные раздумья, порою не в силах бывает сердце вместить в себя все то зло, которое творится вокруг. И все же она не дает захлестнуть свой ум и свои чувства чувствам слепой мести, и в этом ее сила, и как человека, и как поэта. Она взывает к разуму, к Богу, к справедливости.

Мои земные судьи,

Извлечь бы вам урок...

Ведь мы — всего лишь люди,

И есть над нами Бог!

«Трагический сон»

Об этом же она пишет и в стихотворении «О нет, ты не погребена...»:

Судьба твоя полна тревог:

В ней есть и страх, и неизвестность...

Тебе судья — один лишь Бог!

Не жизнь — судилище, а вечность!

Я давно знаком с творчеством Раисы Дидиговой, всегда с уважением относился к ее стихам, но только сейчас, после прочтения ее поэтической книги,— кстати, это ее первая книга,— я понял всю глубину ее самобытного таланта.

Когда-то известный русский поэт Новелла Матвеева написала:

«Как сложилась песня у меня?» —

Вы спросили. Что же вам сказать?

Я сама стараюсь у огня

По частям снежинки разобрать.

Не знаю, как складываются поэтические произведения Раисы Дидиговой, но меня искренне радуют и волнуют многие ее стихи. Приведу для примера некоторые из них:

Покрыт каштан велюром снежным

И наблюдает за игрой,

Как в танце медленном и нежном

Легко кружит снежинок рой.

«Покрыт каштан велюром снежным»

Проходит жизнь... Твоя стезя

Могла бы стать совсем иной,

Когда бы «можно» и «нельзя»

Правдиво правили судьбой.

«Твоя стезя»

Ищу забвение в стихах,

Где понемногу боль оттает...

Печаль души моей в строках,

Ты слышишь, как строфа рыдает?

«Холодный ужас вещих снов»

Ее стихи не требуют комментариев. Их не надо объяснять и нет необходимости кому-либо навязывать. Их надо просто читать.

Когда-нибудь меня поймут,

Когда-нибудь меня услышат

И междустрочье разберут,

И откровений горьких суть

Весьма старательно отыщут.

«Don't Be Agressive»

Где была радость — нынче боль,

Отягощает словно камень...

От слов неискренних уволь!

Они гораздо хуже брани...

«Где была радость — нынче боль»

Раиса Дидигова воспевает любовь к людям, к земле, красоту души человеческой и мир волшебных красок окружающей ее природы — и в этом главная суть ее творчества — понимание назначения поэзии.

Дорога вьется, виражей полна;

Вот промелькнули горные селенья...

Балкарочка изящна и нежна,

Взглянула и потупилась в смущенье.

«На Чегемских водопадах»

Из опыта знаю, что многие «ценители» поэзии судят о творчестве того или иного поэта, о качестве его стихов больше понаслышке, по слухам: кто-то что-то сказал, кто-то что-то похвалил или кому-то что-то не понравилось. Стихи же надо читать, и не просто читать, а уметь читать, видеть образы, слышать музыку, задумываться над каждым словом, каждой строчкой. И только тогда дойдет до читателя настоящая красота поэзии.

Есть в книге Раисы Дидиговой стихотворение «Застывший взгляд», которое она посвятила близкому ей человеку. Скажу откровенно, оно — образец высокой поэзии. Это стихотворение заставляет задуматься о многом, многое вспомнить и многое переосмыслить. Читая его, строчку за строчкой, всем сердцем, чисто по-человечески, начинаешь воспринимать боль поэта, нам становится близка и понятна судьба родного для нее человека, умирающей женщины и ее детей. Оно все пронизано неподдельной искренностью, наполнено состраданием, любовью.

Жизнь уходила из нее...

Молитва мягко зазвучала;

Она... чуть слышно простонала,

Бледнея, реже все дышала...

Теряли близкие ее.

И слезы скорби полились:

Ее оплакивали дети...

Им — жить еще на этом свете!

Но жизнь предстала в черном цвете;

Их чаяния прервались.

Жизнь уходила из нее...

Плоть обреченностью дышала:

Молитва все еще звучала,

Она... неспешно угасала...

Теряли близкие ее.

Многое не выразишь в коротком вступлении, но одно бесспорно — я получил искреннюю радость от прикосновения к стихам Раисы Дидиговой и охотно рекомендую ее всем, кто любит и ценит настоящую поэзию.

Когда я пишу стихи, ощущение такое, как будто переполненная впечатлениями, переживаниями или сопереживаниями душа освобождается, изливаясь в строфы... И получаются стихи — элегии, стихи — размышления. О веселом как-то не пишется, наверное потому, что боль общенародная постоянно присутствует...

БЛАГОДАРНОСТЬ

Сердечно я благодарю

Мне предоставивших возможность

Делиться с тем, кого люблю,

Кто вызывает только гордость,

С народом, что боготворю,

О том, как пагубна порочность,

Как я сияю и горю,

Об испытании на прочность,

О том, что, выстрадав, творю!

* * *

Свои стихи тебе дарю,

А вместе с ними — боль и слезы,

Невоплотившиеся грезы

И то, что в сердце сохраню...

Я проникала в суть твою

И мысленно с тобой общалась...

Связующие нити рвались

И обнажали грусть мою:

В недосягаемую высь

Душа стремилась непреклонно,

К иллюзиям непроизвольно

Все чаще возвращалась мысль:

Признанья твоего ждала

И жаждала твоей защиты...

Но тем, что мною пережито,

С тобой делиться не могла...

Сомнений путь преодолен:

Мечта, что глубоко таилась,

В реальный мир переместилась,

Где ты стихами покорен!

Пусть каждая строка моя

Пронзит тебя волною нежной,

Твой дух, высокий и мятежный,

Поддержит светлая струя!

май 2001 года

ПОЭЗИЯ

Поэзия — мелодия небес,

Духовного прозрения стезя...

И в сфере поэтических чудес,

Как-будто, перевоплощаюсь я;

Там плоть и душу исцеляет свет,

Не оставляя и следа от ран...

В стихах (!) ниспослан сущностный завет:

Священное Писание — Коран!

Стихотворенья дышат и живут,

И строфы, словно ангелы паря,

В мир очищенья и добра зовут,

Любовь и сострадание даря.

Лишь жалости заслуживает тот,

Кого не волновало пенье строк,

Или настолько захватил порок,

Что вникнуть в слог Божественный не смог.

В неутомимой суете мирской,

Гармонию являя и покой,

Высоких мыслей лаконичный строй

Усердно просветляет род людской.

апрель 2001 года

РОДНАЯ ИНГУШЕТИЯ

Мой бархатный волшебный край!

Мелодии ущелий, гор,

Земной пронизывая рай,

Небесный радуя простор,

Плывут над Родиной моей,

Теряясь в нежных облаках,

Рассеивая мрак ночей,

Играя в солнечных лучах.

Объяты скалы и хребты

Густою зеленью лесов,

И совершенной красоты

Исполнен девственный покров...

Сочится радугою свет,

Резвится водопад в порогах,

Даря пожизненный обет,

Быть с нами в счастье и тревогах.

Равнина у подножья гор

Лежит покорно зеленясь...

К ней любящий суровый взор

Свой обратил седой Кавказ;

Долинами коварных рек

Болезненно рассечена,

Под произволом прошлых лет

И ныне жить обречена.

Неповторимой красотой

Влечет ансамбль стройных башен,

Жильем и... крепостью порой,

Служивший мудрым предкам нашим;

Творенья строгих мастеров,

Застывшие в надменной позе,

Хранят историю веков,

Зовут, сияя, словно звезды!

Не омрачить нам их седин,

Что серебрятся незабвенно...

Бег времени необратим,

И возродится несомненно,

Омытый кровью отчий край,

Земля, в слезах воспетая,

Раздробленный бесценный рай,

Родная Ингушетия!

1975 год, февраль

СВЕТ НАДЕЖДЫ

На небосклоне огненный раскат

В объятьях с вольной птицей—синевою:

Скоро во тьму погрузится закат

Со старорозовой людской мечтою...

Напоминает он невольно мне

Недавнего виденья смысл здравый:

На западной родимой стороне

В эфирной выделялся полумгле

Тот оползень кроваво-кучерявый...

А мрачной траектории следы—

В определенно строгом измеренье.

В иссиня-красно-черном облаченье,

Границей — вехой роковой судьбы

Явились в ужасающем виденье;

Но... засветился огонек внизу

На правом крае дымчатого фона.

И разряжая страшную грозу,

Одолевая жесткие заслоны,

Вознесся он с трудом упорным ввысь,

Растерянные души увлекая,

Сквозь злобу, беспримерную корысть

Во сферу просветленья проникая;

Искрится наверху надежды свет

Как будто... держит паузу в раздумье...

А сколько пауза составит лет?

И что нас дальше в мире ждет подлунном?

Вот... падает звездою вниз опять!

И остановка — в самой сердцевине...

Мгновений измеренья не понять,

Ясны лишь свойства лучезарных линий:

Тот огонек — бесценный Божий дар,

Тепло и жизнь ритмично излучая,

Вдруг... в золотой преобразился шар,

Под солнцем наше место отмечая...

На небосклоне огненный раскат

В объятьях с вольной птицей — синевою;

Пусть погружается во тьму закат...

Жить людям солнца с солнечной мечтою!

1990 год

ПЕРВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ

Мы помним исторический момент,

Когда был избран первый Президент:

Трагедия, растерянность и боль

Спасителя ему отводят роль.

Судьбою предначертан сложный путь:

Избавить свой народ от тяжких пут...

Здесь выверен, рассчитан каждый шаг,

Порой неясно, кто твой друг и враг.

Безвременье замедлило ли бег?!

Или затменья не отмерен век?..

Но затянуло в сети полутьмы,

И пребывают в забытье умы;

Неизлечимым кажется недуг,

Досадно обнаруживая вдруг,

Как в волнах лицемерия и лжи

Мелькают проходимцы и ханжи.

Их вовремя так важно распознать...

В попутчики — себе подобных брать;

Лишь свет души, искрящийся впотьмах,

В других сердцах найдет позора страх!

Жизнь озаряют души-зеркала,

Чьи благотворны помыслы, дела,

И потому отчаянья слеза

Не застилает нам уже глаза...

С оптимистичным возгласом «Вперед!»

Связал свои надежды наш народ;

И волю он высказывал не раз,

Уверенно и мудро, без прикрас.

Мы славим исторический момент,

Когда был избран первый Президент;

Он отступить заставил черный рок...

Народ от истребления сберег!

29 октября 1998 года

ПОСЛЕДНИЙ МИГ

Памяти Осканова Суламбека

Как короток твой оказался век,

Безмерно близкий людям, человек,

Учивший завоевывать успех,

Отказываясь от земных утех,

Любовным светом озаривший всех!

О чем же думал ты в последний миг,

Когда земную твердь уже постиг;

Безвременно ворвался в мир иной,

Село от смерти заслонив собой?

Там... райский... ожидал тебя покой...

Твой дух небесной высоты достиг;

Живет в душе народа светлый лик.

Является геройский подвиг в снах...

День роковой запечатлен в сердцах,

Где мужество порабощает страх!

МОРЕ ПЕЧАЛИ

Море печали,

Волны неволи...

Где ты, начало

Горя и боли?

Может осознаны

Корни страданий?

Иль они посланы

В знак наказаний?

Зов очищения

В воздухе тает...

Дух озлобления

Нас угнетает;

Чересполосица

Благ и лишений...

Разноголосица

Хора суждений...

Ночь застоялую

Преодолеем...

Родину малую

Сердцем взлелеем.

1995 год, ноябрь

БАЛЛАДА О ВЫСЕЛЕНИИ

Не вздрагивайте, горы! Горе! Горе!

Не сокрушайтесь, снежные поля;

Не разбивайтесь, камни! Мы — в неволе...

Не содрогайся и... прощай, земля!

Не плачьте, небеса, леса родные,

К бессильным, к нам, насилие ползет...

Калеки неподвижные, больные,

Не суетитесь, люди! Смерть идет.

Репрессии — и в судорогах сердце,

Репрессии — свинцовой стала грудь...

Репрессии — в суровый зимний месяц,

В сорок четвертом — гибельный наш путь.

Остекленели леденцы-младенцы,

Застыли трупы матерей вокруг...

Враги народа, спецпереселенцы?! —

Переродились как-то сразу, вдруг.

В Московский Кремль поступает сводка:

Успешно операция идет.

Вагоны загружаются все четко,

Как скот, в них загоняется народ.

Все рассчитали дьявольские слуги...

Не допустили никаких помех,

А там, в Москве, уже награды ждут их

«За героизм, отвагу и успех».

Стрельба и кровь не поддаются счету.

Каков цинизма беспощадный взлет:

В день славной Красной Армии и Флота

За сутки изгнан с Родины народ

Оболганный, огульно обвиненный,

Ограбленный, растоптанный вконец,

В непостижимой скорби, отрешенный,

В «Отца народов» веривший слепец!

Долина окровавленная стонет,

Всю искромсали Родину мою;

И плач великий в беспределе тонет,

Выплескивая лживую струю.

Торопятся позор увековечить.

Названья сел меняют на местах;

Ведь нелюдей нельзя очеловечить...

Они растут лишь в собственных глазах.

Так был воздвигнут и поселок Дачный.

Там Берия на даче отдыхал,

И, выбирая жертву поудачней,

Он похоть жеребячью утолял.

Бассейн на этой даче экзотичный:

Могильный холод от надгробных плит,

Для палача желанный и привычный

В нем и сегодня душу леденит.

Безмолвный камень, ценности безмерной,

Поспешно извлеченный из могил,

Окутанный зловещей атмосферой,

Стройматериалом дьяволам служил.

Так вспомним их, живых и истребленных,

Попавших в ужас сталинских облав,

На станциях сибирских погребенных

Под снегом, щебнем, сброшенных в подвал;

Где восседала мумия старушки

На мерзлых и безжизненных телах;

Где распластались мертвые ингушки...

«За что?» — вопрос — в открытых их глазах.

Мы помним всех, безвинно осужденных,

Замученных, завшивевших в пути,

Развеянных, расстрелянных, сожженных,

Угасших, не поняв и не простив.

Крушение надежд, незащищенность...

Так беспредел ликующий велит;

Чудовищная пыток изощренность,

Бесчеловечность, черный геноцид!

Родная сторона! Там наши корни!

Там наши мысли и сердца живут!

Не может край наш называться спорным...

Могилы оскверненные зовут!

Разбросанный повсюду, непреклонный,

Несломленный от горя и невзгод,

В своих правах жестоко ущемленный,

Истерзанный, ингушский мой народ!

Не обречен ты на исчезновенье,

Крепится в безысходности твой дух!

Не допусти раскола... К возрожденью!

Вновь обрети извечный мудрый слух!

Костьми еще белеет путь лишений

И мертвых тлен беспомощно парит,

Взывая к справедливости решений,

В надежде совесть в людях пробудить.

Верните нашу Родину, верните!

К раскаянию приходит и палач...

И, если только люди вы, поймите

Народов репрессированных плач!

1992 год, февраль

РОЗОВЫЙ ВЕЕР

Красой необычной в тот вечер сиял

Закат, что был так неестественно ал;

Багровый рассыпался веером свет,

Трагичный... в красе разглядела я след...

Не зря небосклон напугал меня так:

За красным закатом последовал мрак...

Он стал изнурительным и затяжным,

Был кем-то взлелеян и необратим.

В цветном отраженье небесных зеркал

Тот сеятель смуты себя б не узнал;

Плескался он черною тенью в крови,

И был хвост русалки у мрачной тени.

Безудержной алчности нелюдь полна...

То — сгусток нависшей энергии зла:

Движенья изящны и ум изощрен,

Безмерным коварством своим поглощен.

И, жертвы ввергая в кровавый поток,

Смертельной игрой наслаждаясь взахлеб,

Он Истиной вечной легко пренебрег,

Забыв, что наказан быть должен порок...

Безвинно загубленных мечется рой,

Блокируя тень неземной пеленой,

Астральным огнем он пылает во мгле,

И тень обрекает на небытие...

Красой необычной в тот вечер сиял,

Закат, что был так неестественно ал;

Пусть нехотя темный овал исчезал,

Но... веер лучистый вновь розовым стал...

март 1992 года

ПЕЧАЛЬ СВЯТОЙ МАРИИ

(предсказание трагедии 1992 года)

Хотелось веки опустить,

Невмоготу смотреть мне было...

Лишь стоило глаза закрыть,

Как вновь виденье посетило;

Установился жуткий мрак,

Его залило красным цветом...

И страх меня обуял так,

Что содрогнулась я при этом.

Открыв глаза, перед собой

Гляжу... и... слышу сквозь сомненье:

«Твой восстановится покой...

Должна запомнить ты виденье!»

И повторяется опять Рисунок тот,

и краски — те же...

Стараюсь вникнуть и понять,

Но вижу вдруг сюжет я свежий:

Как в лужу алую крови

Икона падает бесшумно...

То символ скорби и любви

На фоне диком, безрассудном!

Пытаюсь образ рассмотреть,

Кровавой россыпью покрытый...

И навсегда запечатлеть

Тот взгляд скорбящий и открытый.

Святой Марии светлый лик

Глубокой полон был печали,

И слезы ее в этот миг

Всю безысходность предвещали...

А год спустя сгустилась мгла,

И тенью черной нас накрыло;

Казалось, нет границ у зла...

Ту осень кровью затопило.

ПРИЗЫВ

Уже полвека в муках и лишеньях

Ингушский обездоленный народ

С надеждой, утопающей в сомненьях,

Восстановления прав исконных ждет.

Но камни собирать настало время:

Награбленное нужно возвращать,

А не бросать вражды кровавой семя,

Пытаясь истерию нагнетать.

Одумайтесь, соседи-осетины,

Историю не смыть, не соскрести!

Вы тонете в порочной вязкой тине,

Где никогда покой не обрести.

Так бесконечно долго дремлет совесть,

Искусно вуалируется суть...

И вряд ли горьких бед ингушских повесть

Вас вразумить сумеет как-нибудь,

Обуянных корыстью непомерной,

Не помнящих соседства и родства,

Подверженных идее эфемерной,

Несбыточной... Вы вспомните Коста!

Взывал он к ингушам и осетинам,

Просил: «Не зарывайте месть в сердцах!»

Услышьте же его в слепой рутине,

Почувствуйте пророчество в словах.

Подумайте о детях, осетины,

Я — мать, всех призываю матерей,

Восстать и снять бесчестья паутину,

Не омрачать судьбу своих детей.

Не кровожадны мы и не жестоки,

Несправедливость кровоточит в нас...

Подлогов разрушительных истоки

Завоют глухо и завьюжат вас.

Таят опасность ваши убежденья,

Каноны бытия не оттолкнуть!

И свято, и естественно стремленье —

Отрезанную Родину вернуть!

Гнетут нас ссыльных умерших заветы,

Их слезы, стоны о родной земле...

И ужасают злобные наветы,

Мы и сегодня — в сталинской петле;

Держали крепко, словно скот в загонах,

Но, умирая, оживали мы...

У женщин наших в жутких тех вагонах

Рождались Ингушетии сыны!

Неотторжимое вам не дано отторгнуть.

Мы в яме, вами вырытой, скорбим;

Прольются ваши слезы вслед восторгам...

Не угодить бы в пропасть вам самим.

Опомниться не поздно, осетины,

Вы роетесь в израненных сердцах!

Не проливайте кровь людей невинных,

Возмездие — в содеянных грехах!

1992 год, май

ГЕНОЦИД

Скорбит природа в смешанном стенанье...

Мы ввергнуты в безжалостный обман!

Так больно ранит разочарованье,

Нам не дают опомниться от ран.

Сплошь затянуло небо черной тучей,

Раскаты грома, молния — молва!

Мне б выразить смятение покруче,

Но жалкими становятся слова.

Листва дрожит и ёжится в ознобе

Под бесконечно льющимся дождем.

Душа ожесточилась в дикой злобе...

Нас истребляют! Мы чего-то ждем.

Мы ждем, наивно веря в справедливость,

Всем существом к России обратясь;

Впадаем же в российскую немилость

Не в первый, но уже в который раз?

Мы мечемся в препонах и надежде,

Все стонем о восстановленье прав...

Нас не желают слышать, как и прежде,

Наш укрощают непокорный нрав.

Успешно продолжается насилие:

Реализован сатанинский план,

Вымаливая помощь у России,

Кочевников вооружился клан

Выпячиваясь чинно, величаво

Из-за казачьих и солдатских спин,

Бранясь в усы цинично и коряво,

Стреляет в... женщин «гордый» осетин!

Узоры выжигает сигаретой

На обнаженной девичьей груди;

Паяльной лампой чрево разогрето,

Попробуй, ингуша еще роди!

Вмиг разрывает крепкого младенца...

У каннибала редкостный талант;

У матери же бьется, рвется сердце,

Оно — потенциальный трансплантант.

В кровавой панораме — крики, стоны,

Армейских войск утраченная честь!

Смешалось все в сценарии зловонном,

И трупов изувеченных не счесть.

И в танце смерти мечется горянка,

В утробе, не родившись, гибнет плод...

Вот заалели гусеницы танка,

Вальсируя, раздавливая плоть!

Вся мощь орудий — в коготочках «львиных»?!

Обученных мутантов был прорыв...

Но вьются, вьются души жертв невинных,

И зов детей, срывавшихся в обрыв;

И матери рыданья — причитанья:

«Прости меня, ребеночек, прости!

Закончатся в раю твои скитанья...

Я не сумела жизнь твою спасти».

С восторгом, в безнаказанность поверив,

Уничтожают нелюди людей!

Не полузвери это, и не звери...

Назвав зверьми их, оскорбим зверей.

Нет покаянья, как и нет прощенья!

Есть лишь надежда — Высший Божий Суд...

Мы Родину не предадим забвенью!

Избавь нас, Бог, от вероломных пут!

Остереги от провокаций гибких,

И сохрани мой маленький народ,

Не разрушая достижений зыбких,

А будущее всем предъявит счет.

Для дела жизни, праведного дела

Сплотитесь, ради Бога и святых!

Поднимемся из тлена постепенно

Во имя наших мертвых и живых!

Во имя нашей Родины разбитой,

Поруганных отцовских рубежей,

Земли, рекой кровавою залитой,

Во имя и на благо всех людей!!!

1992 год, ноябрь

ЗВЕЗДНАЯ НОЧЬ

Сверкайте, звезды, ночью темной

Своей магической красой!

Когда-то, одухотворенной,

Девчонкой бегая босой,

Я Вашим блеском восхищалась,

В сияние погружена,

Высоким мыслям предавалась...

Мечтала так не я одна.

В сознанье умиротворенном,

Разочарована... порой...

В безмолвии, столь утонченном,

С невыразимою тоской,

Теперь ищу я отреченья

От веры в мысли и мечты...

Не выражают вдохновенья

Лица печального черты.

И мутно на душе и пусто,

Окутал равнодушья мрак;

Людские судьбы в черный сгусток

Сминая, словно саркофаг,

Земля в ночной стихии дышит,

Под звездным светом зеленясь...

Спасения надежда ищет,

В мечтах разрушенных кружась.

1992 год, декабрь

ПЕЧАЛЬНЫЙ ФОН

Шагают стрелки часовые строго,

И неизвестность поглощает дни...

А ведь, казалось, времени так много,

И столько света ждет нас впереди;

Тот светлый мир уже у края бездны

В объятиях вселенской темноты...

И светятся ночным узором бледным

Мгновения, надежды и мечты.

Материя — в движенье бесконечном...

Сознанье, отрицанье и закон

Сплелись в пространстве безгранично-вечном

И отражают сущность всех времен.

Движенье стелет лабиринты в мире,

И в памяти порой царит хаос...

Становится печальный фон все шире,

Звучит неутешительный прогноз;

Пленяет души жесткий фатализм,

Извечность повторяемости есть...

Но бесконечен, вечен ли цинизм,

И навсегда ль исчезли суд и честь?

Как опустился род людской столь низко?

Иль нелюдей преобладает рать?!

Этническая... состоялась чистка,

Деяний черных — и не сосчитать.

В изгнанье жертвы изумленно рыщут,

И исторгают в муках дикий стон;

В стихии лжи напрасно правду ищут...

Народ исконной Родины лишен!

Отчаянье! Прибежище родное,

В привычном алом цвете роковом...

Безвременье лишило нас покоя,

Раздавлены в стандарте мы двойном.

И в адовом чистилище побыли,

И выбиты из прежней колеи...

Но дух — не выбить! Души лишь застыли...

«Все возвратится на круги свои»

Пусть время монотонно убегает

И растворяет бытие тайком...

Но Истина нежданно воскресает,

А с нею — грань между добром и злом.

Декабрь 1992 года

МРАЧНАЯ ПОЛОСА

Когда я слышу вздохи с болью,

Что же могу тебе сказать?..

Комки кроваво-слезной соли

Нас продолжают разъедать.

Такая у народа доля —

На мрачной полосе — страдать...

Но временной виток неволи

Имеет свойство — исчезать.

И в судьбах значимые роли

Недолго нелюдям играть!

В их душах — черные уголья,

Самих способные сжигать...

Раздолья сумрачного поле

Нам предстоит еще сужать;

А долгожданное приволье,

Себя заставившее ждать,

Нас будет умиротворять...

Былое повернется вспять,

Необходимо устоять!

Тогда легко вздохнем опять...

декабрь 1992 года

СЕРОСТЬ ПУСТОТЫ

Жизнь продолжает нас пытать беспечно,

Втягивая в свой круговорот;

Все в мире относительно, не вечно,

И неизбежно в прошлое уйдет.

По сути — только вечность бесконечна...

И каждого предел известный ждет;

Что заслужили — вечность воздает...

А ныне скорбно в пасмурной Назрани,

Для скорби почву создали давно...

Стальное небо спряталось в тумане,

И серость пустоты глядит в окно;

Напрасно время сглаживает грани,

Лишь боль сумеет притупить оно...

Вернуться зло в источник свой должно.

1993 год

БЕЗВРЕМЕНЬЕ

Нас обнимает зимний холод лютый,

Не согревает оттепель весны...

Нерастворим войны осадок мутный,

Печальный след осенней желтизны.

В безвременье вступило наше время,

Заскрежетал трагедий скорбный груз;

И донимает роковое бремя,

Предсмертных мук невыносимый блюз.

По трупам продвигаясь к тропам власти,

Варьируя в крови оттенки лжи,

Предельно накалили злые страсти

Политиканы, властные мужи.

Так разыгрался аппетит вампиров,

Что содрогнулись звезды в небесах;

Заголосили волны все в эфире

Об убиенных зверски ингушах;

О мучениках, без вести пропавших,

И о земле не преданных телах,

О воронах, кощунственно кружащих,

Над мертвой зоной в пепельных тонах.

Обволокло, обрушилось затменье...

Остаток невелик надежд и сил;

И накаляет бурное смятенье

Проклятий ужасающий посыл;

Они звучат, одно страшней другого,

Затрагивая весь глубинный пласт...

Заставит горе говорить немого!

Невозмутимо хладнокровна власть.

Ведь оборотней не берут проклятья,

Их биополе из стальной брони...

Их не волнует образ и распятье,

И стыд, и совесть нелюдей — в тени!

Безудержен поток преступной лавы,

Месившей так, что не узнать родным...

Напоминая наших предков нравы:

Растленье непростительно живым!

Свершится высший суд и Божья кара,

Что не приемлет лживой суеты...

Не избежать возмездного удара

Источнику садизма, клеветы;

Грядут ошеломительные ночи,

Жестокая раздавит неприязнь;

Их кровожадный властный дух подточит

Расплаты неминуемой боязнь.

Не смогут жить духовные уроды

На наших землях, в плачущих домах,

Ведь будут бесконечные невзгоды

Преследовать их в наших очагах...

Переживем мы зимний холод лютый,

Согреет души оттепель весны...

И нас сплотит войны осадок мутный,

Кровавый след осенней желтизны.

1994 год, март

АДСКИЙ КРУГ

Мой город — ласковый приют

Для волею судьбы гонимых,

Людей измученных, ранимых,

И долго ищущих уют;

Их лица бледные снуют,

Изгоев тех, лишенных снова

Насильственно родного крова,

Чьих прав почти не признают...

Ввергающим в тот адский круг

Народов неугодных судьбы,

Все зло к себе не повернуть бы,

Не испытать бы тех же мук...

На человеческой крови

Созданье блага невозможно;

Вне разума, во тьме безбожной

Не отыскать следов любви...

май 2001 года

ПРОЩАЛЬНЫЙ МОНОЛОГ

Памяти Дидигова М. Г

Так вероломна плоть в прощальный час...

Он говорил со мной в последний раз,

Беспомощности собственной стыдясь;

Смиреньем ублажая черный рок,

В своих скитаньях был не одинок...

Но ничего уж изменить не мог

Нескладный безысходный монолог:

«Ведь мудрецы Востока были правы...

Шутя с мечтой, высмеивая нравы,

Страданьем искупая все забавы,

Ничтожный, растворится жизни срок!

По сути — жизнь — несчастье и порок;

В нее вошел, как в каменный острог,

И прожил время боли и тревог.

Ты посиди со мною в скорбный час

И выслушай печальный мой рассказ,

Как дважды репрессировали нас

Чудовищные чада сатаны,

Не знавшие земли родной цены...

Как выволокли из своей страны

Изгоев, осужденных без вины.

Мы, обретая после ссылки кров,

Посмели жизни радоваться вновь...

Но водянисто-жидкой стала кровь,

Что льется, словно вольная река,

В руины превращая берега,

Седины заливая старика,

Неся с собою зло издалека.

Блуждает по земному шару стон,

Но никого не растревожил он,

И летаргический окутал сон...

Чужая жизнь не стоит и гроша;

Лежит на свалке трупик малыша?!

Над ним, зависнув, мечется душа...

Живые наблюдают, не спеша.

В отчаянье земельный пласт трещит,

Кладбищенское сонмище кишит..

По праву силы сила суд вершит.

Взгляни на лица — мрачная печать!

Беснуется лишь мародеров рать

Безвременью царящему под стать.

А стоит жизнью дорожить? Как знать...»

Он замолчал, и потускневший взгляд

Вдаль устремился мимо всех преград,

Как будто жизнь прокручивал назад...

На лоб холодный положила руку,

Предсмертную смягчить хотела муку,

Не принимая вечную разлуку,

Но смерть носилась в комнате по кругу...

Мой голос — бессознательное эхо:

«Не уходи! С собой уносишь веху...

Или по-детски искреннему смеху,

Искрившемуся слезно, не звучать?

Не торопись опоры нас лишать,

Несправедливо корни подрезать,

Чтоб белых лебедей страну узнать!»

8 апреля 1996 год

ПОТУСКНЕВШИЙ СВЕТ

Памяти Коста Хетагурова

Ты человеком был высокой чести,

Свободным от порока, лжи и лести...

Сынов Кавказа доблесть воспевал,

Всем сердцем мир постыдный презирал.

Бесчисленным гоненьям подвергаясь,

И тяготам судьбы сопротивляясь,

Познанья светоч в сакли ты вносил,

Пространство силой духа озарил;

Проникся к миру целому любовью,

Осетии дарил любовь сыновью...

Был полон благочестия посыл,

Что ты своим потомкам посвятил.

Слова твои из стиха вырывая,

Я к светлой твоей памяти взываю:

«О если бы ты жил теперь, поэт!..»

Узрел бы ныне потускневший свет;

Увидел бы ползущий вновь вслепую,

Переступая через боль чужую,

И, обреченный, создавая рай,

В самообмане тонущий свой край!

май 2001 года

ДАР НЕОЦЕНИМЫЙ

Памяти Мусы Хутиева

Наклонилась ива

Над озерной гладью,

Свесив молчаливо

Плачущие пряди;

Ивы не коснется

С теплотой сердечной

Тот, кто не вернется

К нам из жизни вечной...

Весть была нежданной

Из страны той белой;

А душа — желанной,

Та, что улетела

Птицей неземною

С ярким переливом,

Светлой пеленою,

Облаком незримым...

След свой безупречный

На земле оставив,

Сутью человечной

Он себя прославил;

Детям же в наследство

Достается Имя!..

Пусть хранит их сердце

Дар неоценимый...

СНОВИДЕНИЕ

(история написания стихотворения «Трагический сон»)

Это было странное цветное сновидение, которое долго беспокоило меня... пока я не осознала, что ощущение смутной тревоги не расстанется со мной, если я не изложу увиденное... в стихах. Таким образом появилось стихотворение «Трагический сон», слагавшееся, вопреки моим опасениям, удивительно легко, как будто мне диктовали строфу за строфой. Приснилось, как я и еще несколько человек находились во дворе нашего дома, занятые обсуждением бытовых проблем. Вдруг послышался необыкновенно громкий шум, напоминавший скрежет. Я невольно взглянула на небо, откуда, как мне показалось, доносился этот страшный вселенский звук и... увидела на голубом фоне невероятное зрелище: огромных размеров металлическую махину, в форме куба, подвешенного и передвигавшегося на роликах по стальному рельсо-подобному обручу гигантского диаметра, который, казалось, опоясывал весь небосвод. Изумленная, я обратилась к стоявшим рядом: «Вы слышите? Вы видите... там на небе?..»

«На небе? Там ничего нет»,— последовал спокойный ответ. Стало ясно, что происходящее должна видеть именно я... И сразу же меня осенила мистическая мысль: «Может быть это и есть машина времени, которую многие гениальные люди пытались себе представить и изобрести, а мне дано ее увидеть. Это сила, дающая толчок всем катаклизмам, происходящим на земле! Стихии, землетрясения, наводнения... разрушения, вследствие которых изменяется природа, жизнедеятельность и судьбы людей?! Описанное выше сооружение, несмотря на свою тяжесть, двигалось со стремительной скоростью с юго-западной стороны по кругу к северу, срезая вершины Кавказских гор.

«Что же стало с лесами, которые украшали горы зеленым бархатом? Неужели исчезнет этот чудесный девственный покров, так восхищавший меня во время поездки в Грузию через Дарьяльское ущелье по Военно-Грузинской дороге!?» — мысленно рассуждала я. И... в ответ явилась трагическая картина развороченного леса: массивные поваленные деревья беспорядочно лежали с вырванными корнями, утопая верхушками или ветвями во вздыбленной земле. Казалось печально символичным сочетание цветов: зеленого и черного...

Вдали багровым заревом обозначился закат солнца, к которому с земли поднимались зловещие клубы дыма, пронизываемые темными, бесформенными, мечущимися тенями.

«Неужели эта роковая машина несет гибель моему народу, не залечившему глубокие раны, полученные трагической осенью 1992 года? Бог этого не допустит?! Только Всевышний может остановить кажущуюся безудержной чудовищную силу!» — подумала я. Так и случилось... описав полукруг, многотонный металлический пресс мгновенно остановился, издав характерный резкий звук, и... не достигнув пределов Ингушетии, затем, опустившись на некоторое расстояние, пронесся также стремительно в обратном направлении, сметая все на своем пути.

«А люди?» Что же стало с людьми? — вновь встревожила мысль...— Ведь там, в горах, много селений?»

И тут же, как бы... крупным планом, несущийся пресс предстал боковой стороной со следами месива из человеческой плоти, смешанной с разрыхленной почвой. Стало жутко. Я перевела взгляд в сторону гор, которых... уже не было, а на их месте простиралась равнина.

ТРАГИЧЕСКИЙ СОН

Дитя людского племени

Грозит сурово мне...

А я машину времени

Увидела во сне;

Ее зловещий скрежет

Акустику миров

Всю поглощая, режет

Земли живой покров.

Карающая сила —

Невероятный срез!

Роскошная могила,

В ней гор массив исчез.

Вмиг сметены селенья,

С корнями вырван лес...

Пока — вдали виденье:

Железный мчится пресс.

За ним слежу глазами,

Сжимает сердце страх...

С закатными лучами

Завился черный прах.

Сумеет ли кто выжить?

Неуправляем смерч!

Железо кровью брызжет,

Парализуя речь.

Тревожно наблюдаю

Мистичных мыслей ход,

И все переживаю

За бедный мой народ,

Не заслуживший кары,

Не сотворивший зла...

Его печаль — в разгаре,

И рана глубока!

А смертный вой — все ближе,

Но... сделав полукруг,

Пресс, опустившись ниже,

Назад подался вдруг;

И, новый пласт срезая,

Бесстрастно пролетел,

В равнину превращая

Страну коварных дел.

В раздумьях необычных

Блуждаю наяву,

Как будто в снах трагичных

Я до сих пор живу.

Мои земные судьи,

Извлечь бы вам урок...

Ведь мы — всего лишь люди!?

И есть над нами Бог!!!

1996 год, февраль

ЗАСТЫВШИЙ ВЗГЛЯД

Памяти Д. Дидиговой

Жизнь уходила из нее...

Молитва мягко зазвучала;

Она... чуть слышно простонала,

Бледнея, реже все дышала...

Теряли близкие ее.

И слезы скорби полились:

Ее оплакивали дети...

Им — жить еще на этом свете!

Но жизнь предстала в черном цвете!

Их чаяния прервались.

А взгляд, застывший, сохранил

Незавершенность ту, мирскую,

Что прожигает жизнь впустую;

И недосказанность... такую,

Что судорожный ток пронзил!...

Жизнь уходила из нее...

Плоть обреченностью дышала:

Молитва все еще звучала,

Она... неспешно угасала...

Теряли близкие ее.

16.11.1998 г.

НЕИЗБЫВНАЯ БОЛЬ

Редеют ряды ветеранов войны...

Сверкает их жизнь серебром седины;

Их память хранит фронтовые дела,

В воспоминаниях — мало тепла.

Значение подвигов, ратный их труд

Репрессии черные перечеркнут...

На лицах — сердец уязвленных печать,

Глаза безысходностью прошлой глядят.

В морщинах вопрос безответный застыл:

«За что же народ наш наказан так был,

Как мог повториться былой произвол,

Что позже по детям и внукам прошел?»

Кровавых зарубин печальная нить

Мешает военные раны лечить;

Но травмы душевные ранят больней,

И боль неизбывная стала сильней!

Живущим и жившим — нет им цены...

Войны ветераны — народа сыны!

Был стойкости полон их горький удел;

Так будем достойны их праведных дел!

7 мая 2000 года

ЦВЕТИ, РЕСПУБЛИКА!

Цвети, республика родная!

Свет неба, красота земная

Сосредоточены в тебе...

Но... в непростой твоей судьбе

Бывали ночи затяжные,

А дни — короткие такие,

Что еле воспринять могли

Сиянье солнца после тьмы;

Лет молодых твоих теченье

И золотых лучей свеченье

Завесу мрака отвели...

Вновь веру люди обрели;

Благословенные деянья,

Воспрянувшие дарованья

И воплощенные мечты,

Республика, все это—ты!

4 июня 2001 года

МОЯ НАЗРАНЬ

Моя Назрань, моя отрада,

Одолевая все преграды,

Ты хорошеешь год от года,

Ты — сердце нашего народа!

Магас пусть рядом расцветает

И созиданьем управляет...

Но... будешь ты столицей вечной,

По-матерински безупречной;

Ты набожна и милосердна,

Не в роскоши, но все ж... безбедно

Свою старалась жизнь устроить,

Переселенцев обустроить...

По сути будучи гуманной,

Их нуждами ты неустанно

Во времена все занималась...

Ни от кого не отрекалась!..

Нет жителей твоих мудрее,

Не отыскать и душ светлее,

Сливаясь с ними, солнца свет

Всех озаряет сотни лет...

2001 год

Я — ДОЧЬ НАРОДА СВОЕГО

Ингушка — я! И тем горжусь.

Я — дочь народа своего;

В благополучии его

Я блага личного добьюсь.

Всегда с народом быть хочу,

И боль, и радости деля...

Ему, взрастившему меня,

Любовью трепетной плачу.

И невозможно отыскать

Гуманнее его души;

Как милосердны ингуши,

Изгоям довелось узнать...

Народ мой не в чем упрекнуть;

Трагична, но чиста стезя;

Все помним, что забыть нельзя,

Дальнейший продолжая путь...

Достойной быть его стремлюсь,

И, заблуждений не тая,

Над тусклой сферой бытия

Я высоко с ним вознесусь!

июнь 1999 года

ТУМАННЫЙ ПУТЬ

Вновь зазвучали, как набат,

Слова, призвавшие к сплоченью...

Но вызывает огорченье

Необходимость призывать;

Так сложно разве осознать,

Что лишь в единстве — наша сила?

Уроком ли не послужила

Кровавой осени печать?

Раскол народа приводил

К необратимым потрясеньям...

Грядущим нашим поколеньям

Оставим ненависти пыл?

Благоприятная среда

Для сеятелей дикой смуты;

Наследственный подарок — путы

И путь туманный — в никуда.

Страданий бесконечных сонм,

Их генетическая память

Способны генофонд изранить...

Он... будет просто обречен;

Народ — силен, когда сплочен!

Вот — главный бытия закон...

апрель 2001 года

ДЕВЯТЬ ЛЕТ

Девять судьбоносных лет

С тех печальных пор прошло...

А Отечество цвело,

Поглощая солнца свет...

Был трагичен поворот,

Что предполагал конец...

Озарение сердец

Устремляло нас вперед;

Созидательный настрой,

Отвлекающий от бед,

Удивительных побед

Пополнял безмерный строй.

Постиженье этих лет

В будущем — еще грядет...

Ожидания превзойдет,

Ингушетии расцвет!

31 мая 2001 года

ЧЕРНЫЕ ДЕЯНИЯ

Разносит эхо приглушенный стон...

Жесток судьбы очередной излом:

В горах опять орудий слышен гром,

О... стиль военных здесь уже знаком,

Недоброй славой он отягощен...

Кровавые не смыв еще следы,

Правленья безрассудного бразды

Тем отданы, кто семена беды

Коварно сеет... Лица же свои

Теряли не единожды они...

Теперь их жертва — храм Тхаба-Ерды!

На протяженьи девяти веков

Был непоколебим священный кров;

Стоит тот храм среди жилищ отцов,

К потомкам обращая древний зов

Из каменных красноречивых слов...

Язык этот вандалам не понять;

Армейская полна цинизма рать,

Но некому разнузданность унять...

И за снарядом следует снаряд,

Уничтожая памятников ряд:

По солнечным могильникам палят,

Давно усопших вовсе не щадят;

Их кости — лишь забава для солдат,

Что в склепах тех могли и есть, и спать,

А после — стен останки созерцать.

Взрывные волны в воздухе парят,

Массивы заповедные горят,

И башни от отчаянья трещат,

Кромсая уникальный свой наряд...

Так исторгает варваров отряд

Чудовищной энергии заряд;

Они из ниоткуда и никто,

Сложившие «Если не мы, то кто?»

Надгробными камнями на плато;

Для них не значит святость ничего,

Правы они... Никто другой...

Никто! О сущности их — изреченье то...

Разумные отвергнув голоса,

Деяний черных длится полоса,

С собою разрушение неся,

Ущерб невосполнимый нанося,

Кощунством сотрясая небеса!

21 июля 2001 года

КЛЕВЕТНИКУ

Что толку от коварного уменья?..

Твоя стезя — тлетворное кипенье:

В отраве ты находишь упоенье,

Слова твои—змеиное шипенье;

В них ненависть и желчь одна сквозит,

«Ужалить!» — искушение велит;

Присвоив право о других судить,

В себя бы чаще следовало зрить...

Не слишком страстно суть твоя кипит?

Когда-нибудь она перегорит,

В угаре станет невозможно жить...

Тебе удастся все же наследить;

Но те следы несложно будет смыть,

Твой почерк... может всякий отличить...

СМУЩЕННАЯ ДУША

Доносятся молитвенные звуки,

Насыщены мольбою голоса...

Живые в исступленье тянут руки

Вослед душе, летящей в небеса,

В неведомой потусторонней дали

Ей помогая выше вознестись...

Есть светлый знак в неистовой печали,

Что устремляет мысли наши ввысь:

В минуты скорби думаем о смерти

Или о том, как не умеем жить,

Как в непрерывной этой круговерти

Лишь сущностное следует ценить.

Доносятся молитвенные звуки,

Они, как слезы, льются, не спеша...

О будет ли от предстоящей муки

Избавлена смущенная душа?

* * *

Ковром тернистым устлан путь:

Не отступить, не повернуть...

Цепь исторических тех пут

Все тяжелее разомкнуть;

Но ты пути достоин будь!

О, сколько мнений тут и там:

Суждений философских гам,

В них — правда с ложью — пополам;

Старайся цену знать словам,

Будь в чистоте своей упрям.

Умчится время... оглянись!

От низменного — к свету, ввысь!

Ниспосланы блага — делись;

Суди себя, с собой борись,

И над людьми не возносись!

СПЛОШНОЙ ТУМАН

Вновь растворились звезды все

В воздушном сером шелке;

И млечный путь померк совсем,

Луны свеченье блекло.

В туманном царстве все грустит

И прячется укромно...

Листвою влажной шелестит

Деревьев старых крона.

Уже не слышно пенья птиц;

Безмолвно и безлюдно...

В сплошном тумане нет границ,

Свежо, но неуютно.

НА ЧЕГЕМСКИХ ВОДОПАДАХ

Устав от нескончаемых проблем,

От повседневной нервной суеты,

Отправилась я в сказочный Чегем,

Местечко затаённой красоты.

Дорога вьётся, виражей полна;

Вот промелькнули горные селенья...

Балкарочка, изящна и нежна,

Взглянула и потупилась в смущенье.

А мысли вновь обращены к судьбе:

Подумалось о наших скорбных датах...

О высылке, потерях, женском дне...

Но... вот, мы — на Чегемских водопадах.

Здесь панорама гор туманит взор,

Волнуется Чегемская теснина...

Быть могут только горы лучше гор!

Так учит слог великого Кайсына.

Взирают друг на друга две скалы,

Посередине лунный серп сияет.

На фоне опускающейся мглы Звезда,

зависнув над скалой, мерцает,

Переливаясь, в бликах золотых,

Застывшие искрятся водопады;

Причудливые очертанья их

Волшебным зимним холодом объяты.

Заледенела, съёжилась река...

В лазурно-сером сумеречном свете

С пьянящим горным воздухом слегка

Заигрывает одинокий ветер.

Сквозь завыванье звуки донеслись

До слуха... То мотив балкарской песни!?

И слов живые струи полились,

И пел печально исполнитель местный;

О том, что все живые люди смертны,

И... что живущим надо быть людьми!

Его устами изливались жертвы,

Оторванные от родной земли.

Не оборвать трагедию слезами;

Не объяснить, как мы ущемлены!

Но мертвые... они ведь тоже с нами...

А палачи не смогут стать людьми.

Мышления и нравственности скудость

Ведёт к черте последней, роковой...

Оберегает гордых предков мудрость:

Не уходить в печали с головой;

И только верить: всё учтёт природа,

Определяя жизненный баланс...

И принесёт покой и мир народам

Судья и очевидец, наш Кавказ!

1994 год, ноябрь

КАМНИ НЕ МОЛЧАТ

О Грузия! Страна цветов

Тебя немало воспевали...

Таинственную глубь веков

Писаниями постигали;

Красоты твоих дивных гор

Возможно ль передать словами?..

Здесь камни, что с древнейших пор

Пытаются общаться с нами;

Седые камни не молчат,

Они — свидетели страданий...

Не каждому дано понять

Всю суть загадочных преданий.

И твердость их от тяжких дум...

Так много ими пережито!

Историю былых времен

Нам повествуют эти плиты:

Как несколько веков назад

Чудесный храм близ Кутаиси

Воздвиг великий князь Баграт,

Чем дух безмерно свой возвысил.

Святой и отреченный мир

Нам открывается в Гелати,

Где знаменитый монастырь

Служил обителью для знати.

Давид — строитель, мудрый царь,

Возлюбленный своим народом,

Он перед смертью завещал

Дорогу проложить над гробом,

Который поместить велел

У входа в монастырь Гелатский,

Чтоб на плиту народ смотрел,

И память чтил, и образ царский.

Не возжелал народ простой

Святую осквернять могилу,

И над могильною плитой

Удобный мост соорудили;

Лишь на коленях этот мост,

Молясь, боготворя Давида,

Переходили... Реки слез

Лились от скорби и обиды.

Легенда старая гласит;

Царь обладал несметной силой,

И несколько громадных плит

Лежат в обители унылой,

Поднятых им одной рукой,

Уложенных с большой любовью,

Поздней турецкою ордой

Безжалостно залитых кровью.

Изнемогая от огня,

В пожарном дыме задыхаясь,

Обрушивались купола,

Трещали стены, разрушаясь...

Но край зеленый вновь зацвел:

Закапали росою слезы...

У кипарисовых стволов

Склонились русские березы.

Благоухая, эвкалипт

Снимает свой наряд наивно...

И пальма с туей говорит,

О чем-то с грустью шепчет ива.

Долина роз к себе манит,

Играя внешностью нарядной;

Лианой гибкою обвит,

Стоит красавец — олеандр.

Риони резвая течет,

Старинный город разделяет,

То к берегам своим прильнет,

То ласково горам кивает;

Вода кокетливо журчит,

Между камнями извиваясь;

Их, озорная, пожурит,

И убегает, озираясь...

Обветренные, с сединой,

С обилием следов жестоких,

Лежат, разбитые тоской,

Свидетели времен далеких,

Что добросовестно хранят

Все тайны и ключи к разгадке;

И каменный язык понять

Нас призывают те загадки.

1980 год, август

ЛЮБИМЫЙ КИСЛОВОДСК

По кисловодским улочкам уютным

Бродила бы, не уставая, я,

Осматривая город взглядом грустным,

От серого спасаясь бытия...

Здесь поглощает климат экзотичный:

Целебны воздух, зелень и вода,

Дней солнечных поток круглогодичный,

Теплом обогревающий сердца.

В раздумьях подхожу я к колоннаде,

А вот — и выставка картин — уже

Одаривает всплесками отрады,

Чтоб навсегда оставить их в душе...

Неизгладимым стало впечатленье

От мрака и печали, что царят

Во гроте, где у демона — в смятенье —

Лицо — словно уныния печать;

Виднеется над гротом возвышенье,

Там Лермонтова установлен бюст —

Душевных истязаний воплощенье...

Созвучная моей — застыла грусть.

Мне вспомнилось его же «Завещание»

Трагическая горечь многих фраз;

И умиленье вызвало звучанье

Строфы о том, как он любил Кавказ!

Задумчивость мою вновь прерывая,

Две белочки, спустившись по сосне,

Еду из рук прохожих принимая,

Вдруг потянулись ласково ко мне...

Тропинок паутина манит в горы,

Стремясь их красоту полней раскрыть;

Величие их потрясает взоры,

То — невозможно зрелище забыть!

Всех чудных уголков не перечислив,

Как обо всех волнениях сказать?..

Любимый Кисловодск давно причислен

К благим местам, где хочется бывать!

ПО ЛЕРМОНТОВСКИМ МЕСТАМ

В раздумье поднимаюсь на Машук,

Где все напоминает о поэте...

Вдруг слышу странный и печальный звук,

Который раздается рядом где-то.

То арфа все рыдает и скорбит,

И дарит слезы горькие Эолу...

Пусть бог ветров несчастную простит,

И посочувствует ее любви и горю.

Суров и мрачен Лермонтова грот,

Утратил он свою былую нежность...

Никто в него уж больше не войдет,

Свиданьем потревожив безмятежность.

Укромный и навеянный тоской,

Притягивает Лермонтова домик;

В нем безутешны память и покой,

Как безутешен был творивший стоик...

Но вот — я — у подножья Машука,

На месте, где хранят молчанье плиты...

И лишь застыла в мраморе строка

О гении, безжалостно убитом!

Возможно ли простить его судьбе?

Возможно ли придумать вдохновенье?

Он столь великодушно принял смерть!

И стала вечной жизнь его творений...

1975 год, июль

ВЕЧНЫЙ ЗОВ

Памяти И. Базоркина

Всех судеб лихолетие презрев,

Ты написал великий свой «Запев»,

То — не пролог к роману — вечный зов,

Ведущий к свету нас из тьмы веков;

Здесь мудрость назидательно звучит:

«Кто слушает, с тем время говорит...»

Ты истину в том времени нашел

И сущность человечью превзошел.

Над нами ныне в небесах паришь,

Мы слушаем, ты с нами говоришь;

Духовная не оборвется нить,

Ты в нас живешь, нам помогая жить.

* * *

Уходим в вечность, не спеша,

Из жизни — сонмища сомнений;

И мечется в тисках душа,

То посещая свет, то — тени.

Все глуше, глуше сердца звук,

Хотя учащено биение...

А бытия бессмертный круг

Мольбой насыщен о прощенье.

И раздаются голоса

Уже ненужных откровений...

И превращений чудеса

Высвечивают суть явлений.

ВОСТОЧНЫЙ ГОЛОС

Памяти А. И. Аушева

Скрывая ливень слез непроизвольный,

Блуждаю в мрачной сутолоке дней...

Взывающий к рассудку и спокойный,

Восточный голос слышится во тьме:

«Не говорите мне "Он умер." Он живет.

Пусть жертвенник разбит, огонь еще пылает.

Пусть роза сорвана, она еще цветет.

Пусть арфа сломана, она еще рыдает».

Печален облик жизни многогранной:

Как вызволить из горестных сетей,

Не ведающих о беде нежданной,

Осиротевших маленьких детей?

Со стоном разрушающихся судеб

Встревоженное щебетанье птиц

Сливается сейчас, а дальше будет

Лишь гамма соболезнующих лиц.

Не воплотить утраченные грезы,

Ушедших в мир иной — не возвратить...

Иссушат душу незаметно слезы...

Восточный голос разума велит:

«Не говорите мне "Он умер". Он живет

Пусть жертвенник разбит, огонь еще пылает.

Пусть роза сорвана, она еще цветет.

Пусть арфа сломана, она еще рыдает».

1995 год, май

ОЖЕСТОЧЕНЬЕ — ХУДШИЙ ВРАГ

Дочери Анжелике

Острее не бывает боли,

Чем та, что всколыхнет судьбу,

Когда теряет к жизни волю

Дитя, попавшее в беду,

И существует как в бреду...

Кровиночка моя родная,

В отчаяние не впадай,

На помощь Божью уповая,

Несчастье преодолевай!

Еще не бездны вовсе край...

Всегда был цвет печали черен...

Он облачает душу в мрак,

Но только из смиренья зерен

Вновь прорастают всходы благ...

Ожесточенье — худший враг!

Пусть не изменит тебе разум

И будет аура светла,

А изрекаемая фраза —

Любви и мудрости полна;

Источник блага — ты сама...

ОСЕННЯЯ ПЕЛЕНА

Покрылся день вечерней пеленою,

Навеянный осеннею прохладой...

Беспечный ветерок кружит волною,

Прохожих обволакивая влагой;

Деревья обнаженные понуро

Склонили обессиленные ветки.

Пестреют листья, осыпаясь, хмуро

И ставит на асфальте дождь пометки.

Лишь звуки грусти льнут к осенней теме...

Противоречат ноты и рознятся

В неумолимой жизненной дилемме:

Стараться быть собой или... казаться?

Я, словно, вижу путника слепого,

Идущего незримо к потрясениям,

Не чувствуя пристрастия смешного

Ко всяким бесполезным выяснениям;

И будто время вдруг оцепенело

В свинцовой сфере полосы сомнений...

То мысль... заблудилась и замлела

В объятиях серой пелены осенней.

1995 год, ноябрь

ДУХОВНЫЙ СЛЕД

Магомед-Сайду Плиеву

Я словно в недрах пребываю

Безмерной мудрости твоей,

Сквозь строй эмоций проникая,

В стихию творческих огней.

От строк поэзии и прозы,

Исходит благотворный свет:

Там и реалии и грезы,

Духовный оставляют след.

Те строки стоят дорогого...

И сожалела ведь не раз

Любимая, что за другого

Все ж... вышла, а тебе клялась.

Твой опыт жизненный бесценен:

Он учит труд и хлеб ценить,

Ты главной ценности был верен:

Умению людей любить.

март 2001 года

ЦВЕТЫ ОСЕНЬЮ

Как будто в изумлении застыли

В сыром дыханье осени цветы;

Их покрывает бледностью унылой

Беспомощность увядшей красоты...

Поникших лепестков наивный шепот

Мне навевает нежную печаль...

Так больно слышать их последний ропот!

Покорную невинность эту жаль.

1986 год, сентябрь

СВЕТЛОЕ СОЗДАНИЕ

Султан-Хамиду Аушеву

За мудрость и за пониманье,

Неоценимое вниманье

Сумею ль выразить словами,

Как преклоняюсь перед Вами?...

Как в красоте душевной Вашей

Узрела вдохновенья чашу,

К ней с упоеньем припадала

И мгла мгновенно отступала;

Как символ светлого сознанья,

Роскошной седины сиянье,

Добром пространство заряжает

И дух поникший возвышает...

Как велико очарованье

Всех наших творческих свиданий,

Где чистотою родниковой

Порыв пронизан каждый новый;

И как о «Сбереженном счастье»

В минуты думаю ненастья,

Вникаю вновь в «Дороги жизни»

Я в поисках своей хоризмы?...

Без мудрости и пониманья,

Без благотворного влиянья

Не устояло б мирозданье...

И освещают путь познанья,

Гармонии и созиданья

Незаурядные созданья...

сентябрь 2001 г.

ДАРУЮЩИЕ ЖИЗНЬ

Вы — те, кто жизнь нам даровал,

От зла всегда оберегал,

Пред кем в долгу мы будем вечном

В пространстве этом бесконечном...

Растили в строгости Вы нас,

Хотя прощали всякий раз,

За совершенные ошибки,

Внимая убежденьям зыбким;

А мы, как неотступный рок,

Воспринимали Ваш урок,

Усматривая в назиданье

Невысимое страданье.

И ощущением вины.

Как будем отягощены,

Как упущения серьезны,

Мы понимали слишком поздно!

Неистребимый зов крови —

Источник трепетной любви,

Что в нас с усердием вложили...

Взамен — Вы мало получили;

Так очевидно все сейчас,

Когда свои растут у нас

Непредсказуемые чада —

И беспокойство, и отрада.

Родительских свеченье глаз —

Судьбой шлифованный алмаз;

Он в души наши проникает,

Их нежностью переполняет.

ОСЕННЯЯ НОЧЬ

Сияют звезды, прожигая

Ночную облачную тьму.

Кометы падают, желая

Осуществить мою мечту...

Пролился тусклый свет на землю,

Поблекший, освещает мглу...

Спокойствию ночному внемля,

Осиротевший клен заснул,

Уже по небу, торжествуя,

Гордясь величием ночи,

Меняя облик зачастую,

Плывет луна, сестра земли.

Чарующе покоя ищет,

Замолкнув, все в ночной тиши...

Лишь осень свежей влагой дышит,

И расставаться не спешит.

1983 г., ноябрь

ДУША, ДАРЯЩАЯ ТЕПЛО

Художнику Мурату Полонкоеву

Твои картины созерцая,

С душой твоей общаюсь я...

Незримо сопереживая

Печаль и радость бытия.

Из нынешних времен и прошлых

Плывут сюжеты чередой...

И мир противоречий сложных

Описан в гамме цветовой:

Оттенки яркие, играя,

Рассеивая мрачный фон,

Живут в полотнах, утверждая,

Как символ тверди — черный тон.

Картины — словно откровение...

И чувств безмерна глубина;

Там свет перекрывает тени,

А мысль — гармонии полна.

В них скорбь светла и жизнь нетленна,

Все Истине подчинено;

Благословенна несомненно

Душа, дарящая тепло!

Январь 2001 года

ВЫСОХШАЯ ИВА

На покрове беззащитной ивы

Желтизна украдкой примостилась...

Обжигая дерево, игриво

Огляделась и распространилась.

Задрожали кроткие листочки

Изгибаясь от жары и жажды...

Веточки, трагические точки,

Что впитали боль в себя однажды,

Над землею кроною покорной

Опустились, вновь изнемогая...

Обезвоженные, сникли корни,

Медленно безмолвно умирая.

Но резвятся стаи птиц спесиво!

Им еще неведомо ненастье...

Не заплачет высохшая ива,

Если их постигнет вдруг несчастье.

1995 год, июль

ДОБРЫЙ ГЕНИЙ

Ауэсу Бетуганову

В том нет сомненья, что с небес

К нам послан гений Ауэс,

Чья суть по-ангельски светла,

И неизбывного тепла

Душа гуманная полна;

Сияя, как астральный луч,

Рассеивая темень туч,

Распространяя красоту,

В людей вселяя доброту,

Он устраняет пустоту...

Его воззрения тверды,

Как скалы славной Кабарды;

И память верная подчас

Строками увлекает нас

В пылающий огнем Кавказ,

Где доблестные сыновья

Уходят в мир небытия,

В чужие дальние края,

Судьбу печальную кляня,

И Родину в себе храня...

Но боль по-прежнему сильна;

Жестока и слепа война...

Сердца открытые пронзя,

Артийская гласит стезя:

«Земляне! Враждовать нельзя!»

В том нет сомненья, что с небес

К нам послан гений Ауэс,

Одно из редкостных чудес...

12 сентября 2001 года

* * *

Вновь на волне эфирной этот блюз,

«Блюз грустного дождя» сентиментальный...

В звучании печальном растворюсь,

Улавливая смысл звуков тайный:

«Не разгадала жизненный кроссворд?» —

Протяжно плачет скрипка вопрошая;

А вот — и обреченности аккорд

Ударил, все надежды разрушая...

И, выстраданный, слышится пролог

К истории мелодии прощальной;

Непостижимый, льется диалог,

В стихии замирая музыкальной.

Там, раненые крылья теребя,

И одержимо боль превозмогая,

Подстреленная птица, вне себя,

Возносится к простору, угасая...

Была ли она счастлива, любя?...

Но... замолчал «Блюз грустного дождя».

* * *

В ночной темноте кто-то бредит,

И слышится зов в никуда...

Зияющей раною светит,

Ярчайшая в небе звезда;

Бельмом — покрывалом накрыло,

И воет сиреною высь...

А на земле — все, как было,

Усугубляется криз:

Мне, словно, кошмар этот снится,

Где фальшь обретает размах...

И смертные бледные лица

В несметных увязли грехах;

Где все получает название,

Когда по живому — ножом!

И верят в святые предания,

И с серым — в ладу — веществом.

1998 год

* * *

Не значат ничего слова,

Не главное уже — поступки...

Ведется жалкая игра,

Высвечивая все проступки.

Не думаю о правоте,

В несправедливость склонна верить...

Не делаю упрек судьбе,

Ещё не раз всё жизнь проверит.

Не слышу голоса надежд,

Не понимаю смысла взглядов,

Сомнении вкрадчивых кортеж

Остановился с нами рядом.

Не стеснена от боли грудь,

Предубежденье — очевидно...

И в прошлое — не заглянуть,

И будущее — прозаично.

Я понимания не жду,

И нрав мой дерзок и скептичен.

Отчаявшись, в себя уйду...

Мой образ жизни так типичен!

Лишь зов наивных детских лет

Меня по-прежнему смущает...

Воспоминаний тусклый свет

Мне душу ярко освещает.

* * *

Непонятая, ухожу...

Не лицемерю и не льщу;

И о несбыточном не грежу,

В завесу кротости не лезу,

И жалости я не терплю,

Людей в интригах не топлю,

И в благородство не играю,

От черной зависти сгорая,

Распространяя лживый бред...

И мании величия нет;

Я не смотрю на белый свет,

Как на источник моих бед;

В безделии не упражняюсь,

Чужим трудом не наживаюсь...

Страдаю дерзкой прямотой;

Увы... таков характер мой.

* * *

Не успокаивай меня!

Мой уязвленный слух бессилен;

В слезах теряются слова...

На месте мозговых извилин

Пустых волокон кружева...

Тревожно смотрит мудрый филин

С настенного календаря... Не успокаивай меня!

Вся жизнь, как неудачный фильм,

На серый мрак обречена,

Где воздух пыльный так обилен,

И суть людей раздвоена;

Интриги — в утонченном стиле,

И лживой кротости стена...

Значительность — в духовной силе!

Права я или неправа,

Храни же, ангел мой бескрылый,

Меня от бездны бытия...

Что крылья? Только звук унылый,

Их подрезают и любя?!

Мы боль утрат уже вкусили,

Больнее потерять себя...

Не нужно солнечных идиллий,

Не успокаивай меня!

* * *

При освещении тусклом

В кабинете бывшем моем

На фоне трагически грустном

У затененных окон

Я стихи сочиняла на русском

И ныла душа на родном;

Там аура ныне витает,

Но жалок мерцающий свет...

Воспоминания тают,

Стал призрачным розовый цвет...

Лишь сердца биение знает,

Как дорог мне тот кабинет.

* * *

Все изменилось, все сгустилось,

Все лучшее оборвалось...

Одна — в водовороте слез!

И непонятно, как случилось,

Что болью все отозвалось.

Непросто было бы вписаться

В тот непохожий микромир...

Он — как отточенный сапфир!

И мне уже не достучаться

В непознаваемый эфир;

Там холод душу рассекает,

Не стало от зеркал светло...

Не греет прежнее тепло,

И безнадежно отцветает

То, что еще не расцвело.

Сочувственно звучит соната

В своей печальной красоте;

Но... ощущения — не те...

Так значима моя утрата,

Что задыхаюсь в пустоте!

И разум — пламень!

Оседают Лишь сгустки черные золы;

Они ничтожны и малы...

Так, рассыпаясь, исчезает

Отторгнутая часть скалы.

А я, как Феникс, мне... казалось,

Из пепла вновь восстать смогу...

Не притворюсь и не солгу:

Неотторжимою осталась

Боль, от которой я бегу.

ВОЛНЫ ЗВУКОВЫЕ

О волны, волны, звуковые,

Вторгаясь в области любые,

Преследуете, словно рок,

Обогащая свой поток,

Последовательные ритмы,

Чьи интервалы колоритны,

Вы — средоточие чудес,

Разумного начала срез;

И, не вникая в суть пропорций,

Весь покорили мир эмоций,

Влияете, как ночь и день,

Распространяя свет и тень...

Деянья ваши очевидны,

Порой... плоды их незавидны:

Как вознесете высоко,

Так низвергаете легко...

Всему свое есть обьясненье —

Уверенности и сомненью...

Но Истины исполнен зов

В душе звучащих голосов!

ЖЕЛАННЫЙ СВЕТ

Под знаком Воздуха витая,

Земною жизнью не живу;

У Водолея жизнь иная..,

Я устремляюсь в синеву;

И, проникая в атмосферу

Другим неведомых миров,

Ищу, уверовав в химеру,

Лишь выход из стальных оков...

Я созерцаю душ заблудших

Бессмысленную суету,

И спектр проявлений лучших,

И нравственную чистоту.

Струится в невесомом слое

Слепящий, но желанный свет;

А притяжение земное

Терзая, завывает вслед.

НОВЫЙ ГОД

Новый Год, быть может,

Что-то в жизнь внесёт...

Грусть развеять сможет,

Счастье принесёт;

Слабые надежды

В степень возведет,

Из тоски, как прежде,

Корень извлечёт.

Заискрятся льдинки

В солнечных лучах,

Обнажая струнки

Нежные в сердцах...

И растают, в слезы

Превратившись вмиг...

Тонкий ствол берёзы

Белизной поник.

Снежные дороги,

Виражи, кресты...

Зимние тревоги,

Светлые мечты.

С Новым Годом вместе,

Милая зима,

Возвратимся в детство,

В сказочную даль.

Радужные краски

Замелькают вдруг:

Маскарады, маски,

Хороводный круг...

Ласкового детства

Хлынула струя,

Красочна, прелестна

Зимняя пора.

Но умчались сказки

С ясным блеском глаз...

И живые маски

Развлекают нас.

Зимние дороги,

Неизвестный путь...

Прошлые же годы

В памяти живут.

1981 год, декабрь

* * *

Покрыт каштан велюром снежным,

И наблюдает за игрой,

Как в танце медленном и нежном

Легко кружит снежинок рой.

Их воздух свежий безмятежно

Сопроводит к земле сырой,

Где обреченность неизбежна

Ненастной слякотной порой.

Недолговременна и бренна

Снежинок сказочная вязь;

Смешение с грязью непременно

Самих их превращает в грязь.

1999 год

* * *

О нет, ты не погребена

В том склепе, наспех возведенном,

Из тайных умыслов и зла,

Из клеветы лиц обделенных...

Их аура темным-темна...

Ты — под защитой биополя,

И сплетен стройная стена

Лишь укрепляет дух и волю!

Судьба твоя полна тревог:

В ней есть и страх, и неизвестность...

Тебе судья — один лишь Бог!

Не жизнь — судилище, а вечность!

Борьбой себя не утомляй...

Недолго ноет боль пустая;

Её не местью утоляй;

Поджилки злобно напрягая;

Ты только сделай всем намек,

Как жаль клеветников потешных...

Им, кажется, и невдомек,

Что сплетни очищают грешных.

1996 год

* * *

Поднялся ветер за окном.

В пыли — весеннее цветение —

Бессильно жаждет очищения,

Объято вихревым кольцом...

В пространстве, сером и пустом,

Мистическое воет пение;

Над суетою дня кружит,

Все путаясь в неразберихе...

В той суе грязь возвысив лихо;

И что-то смутное вершит

В моей душе... Она дрожит

Так ненавязчиво и тихо.

* * *

Нежданно боль сжимает сердце вновь

У травли много черного простора...

Вам не найти в моих глазах укора,

Хотя застыла от обиды кровь...

Все преходяще: служба и почет;

Естественны и взлеты и паденья...

А ближнего низвергнуть искушенье

Провалы спящей совести влечет:

Опустошенье ринется к душе,

Сменив невольно чувство пресыщенья;

Не будет там потребности в прощенье!

Но... это все — еще, а не — уже...

Раскат несуществующей вины

Уходит в небеса с моим смиреньем...

А пониманье, ставшее спасеньем,

Так значимо, что нет ему цены!

май 1999 года

* * *

Неспешным депрессивным шагом

Я ухожу... и с укоризной

Смотрю вослед судьбе капризной:

Осталась пустота лишь рядом,

Ее окину грустным взглядом;

Но через дымчатую призму

Взывает что-то снова к жизни...

То... для меня уход стал благом.

НЕНУЖНАЯ СУЕТА

Событий нежелательных

Образовался ряд...

А недоброжелатели

Злословят и пыхтят;

В двуличье растерявшие

Свое родное «Я»,

Мы ангелами падшими

В потемках бытия

Идем путем неправедным,

И ближнего коря,

Считаем неоправданным

Заглядывать... в себя:

Критически оценивать

Свой опыт — не чужой,

Судьбу не обесценивать

Ненужной суетой...

DON'T BE AGGRESSIVE

Когда-нибудь меня поймут,

Когда-нибудь меня услышат;

И междустрочье разберут,

И откровений горьких суть

Весьма старательно отыщут...

И что-нибудь еще припишут.

Я не Шекспир, не Бомарше,

Не Гете и не Пушкин вовсе...

Строфа о раненой душе —

Как равнодушный звук клише...

И кто познал судьбы откосы

Не станет сочинять вопросы.

Уединение — в тени....

Знак времени — видеокадры

С животным миром и людьми...

Перемешались все они

Под гул воинственной эскадры...

А в мыслях голос нежной Сандры,

«Don't Be Agressive To Me,

Don't Be Agressive! Don't Be!»

1996 год

* * *

Я разобраться не смогла

В перипетиях сложных,

И к краю бездны, подошла,

Вдыхая жадно воздух;

Мне обреченность сердце жгла,

Когда я вниз летела...

Мгновений несколько жила,

Не ощущая тела;

Излишней стала суета,

И плавно я парила,

Но все же... долететь до дна

Не суждено мне было.

Совсем незримо подоспел

Хранитель белокрылый;

Из бездны он легко взлетел,

Неся меня на крыльях...

И этот... сон мой вещим стал:

Я падала, взлетая...

О, только б ангел не устал,

От бед меня спасая!..

* * *

Уже сгустилась синева

Весенних сумерек дождливых;

Зеленой кроны кружева

Резвятся в ветренных порывах...

Но есть в той резвости тоска,

Что навевается порою,

И так становится близка,

Сливаясь с томною душою...

В вечерней растворяясь мгле,

Становишься как будто тенью,

То ли потеря ждет во тьме,

То ли чего-то обретенье?..

ХРУПКАЯ НАДЕЖДА

Недосягаем, как звезда,

Что ярко светит, слабо греет...

Взгляд мимолетный иногда

Надежду хрупкую взлелеет

На воплощение мечты,

Где долгожданное признанье

Произнесешь ты с высоты

С непревзойдённым обаяньем...

О человеческой любви

Моя мольба и заклинанье;

Как воздух мне нужны твои

Слова поддержки, пониманья.

Ведь я способна оценить

С добром протянутою руку!

Лишь ты сумеешь прояснить

Вселившуюся в душу смуту...

ЧИСТИЛИЩЕ — ПОЭЗИЯ ТВОЯ

Гирихану Гагиеву

Посредник ты или посланник Божий,

Искусно столь взывающий к смирению?

Мою ли только душу растревожил,

Вселив обилие добрых намерений?

Пронзителен, как проповедь, твой стих...

В нем смысл стройных строф глубок и светел,

А чудотворное звучание их

Вмиг превращает озлобление в пепел.

Величие душевной красоты,

Превозмогая боль, ты излучаешь,

Где отыскать мне столько доброты,

Чтобы понять, как много ты прощаешь?

От слов гуманных слух почти отвык...

Осмысливаю заново в смятенье

Историю про вырванный язык

И вишен необычное цветение.

Не требуешь любви, любовь даря,

Нет страха, что иссякнешь ты однажды;

Чистилище — поэзия твоя,

Пройти которое мечтает каждый!

май 2000 года

ЛЮБИТЕ ЛЮДЕЙ!

О нет, совсем я не умней

Всех тех, кто проповедь читает;

Блуждающих во тьме людей,

Не уставая, просветляет,

Их избавляя от теней,

Вокруг пространство очищает...

Оно становится светлей.

Поможет, может быть, и стих,

Идти по жизни, не вникая

Непрошенными в жизнь других?..

Ошибки им, другим, прощая,

Побольше думать о... своих...

И заблужденья признавая,

Не повторять стараться их;

Так, будучи погружены

В себя, мы б не были жестоки...

Ведь на земле лишь гости мы;

Он только кажется далеким,

Мир света, где обречены

Все отвечать за те пороки,

Что нами здесь сотворены.

По истеченьи наших дней

Чтоб в Высших сферах нас признали,

Любите на земле людей!..

Когда заоблачные дали

Окажутся всего милей,

Поймем, что не о том мечтали

На протяженьи жизни всей...

1994 год

ВЫДАЮЩИЙСЯ ЦЕЛИТЕЛЬ

Ахмету Куштову

Ты мудрости меня учил

Настойчиво и терпеливо;

И столько теплоты дарил,

Что я порой давалась диву!

А годы шли неторопливо...

Значенье верно оценил

Патриотических порывов,

Ведь ход событий подтвердил

Всю правоту ориентиров

И обозначенных пунктиров...

Ты по призванию стезю

Избрал достойную, целитель!

И составляют суть твою

Небесный ангел и спаситель...

Чужая боль — твоя обитель;

Не в силах зло перебороть,

В уединении страдаешь,

Не только человечью плоть,

Но душу часто исцеляешь

И веру в жизнь возвращаешь...

Давно уж гением прослыл,

Казался всем неуязвимым...

Ты многих счастьем озарил,

Чтоб ощущать себя счастливым

Во времени неуловимом...

СОЖАЛЕНЬЕ

Сегодня мать мне позвонила....

Надрывный голос взволновал:

«Ты нас, как будто, позабыла?» —

Вопрос упреком прозвучал;

«Я занята... и приболела»,—

И — клокотание в груди...—

«Прости меня... Не в этом дело...

Мне нечего сказать... прости!»

Вдруг на мгновенье показалось:

Вернулась в детство я опять...

А в трубке мягко раздавалось:

«Ты знаешь...я могу понять;

Готовлю каждый вечер ужин,

Тебя надеясь угостить...

Отец немножечко простужен...

Скучает, просит навестить».

И с грустью тихой говорила,

Как мучает ее вина,

Что редко к матери ходила,

Пока она была жива...

Так неуместны оправданья!

И справедливо гложет стыд;

Часы и дни их ожиданья

Нещадно в сердце будут стыть...

апрель 2001 года

СВЕТ ЕСТЕСТВА

Зелимхану Эсмурзиеву

Нет, вижу я не миражи,

И звуки слышу не сюиты...

Интеллигентнейшей души

Передает нам кисть флюиды;

Из мира вечной красоты

Подпитываешься зарядом;

И делишься без суеты

Со всеми, кто с тобою рядом.

Как замысел глубок и чист,

И дух пронзает благонравный,

Так почерк мягок и лучист,

Творящий образ идеальный.

В коллекции картин твоих

Уводят вехи за собою...

Стиль времени — отчетлив в них,

Навеянный всегда мечтою;

Свет восстановлен естества

А с ним — утраченная, живость...

Ведь предпочла тебя судьба

Для совершенства, что свершилось!

ТВОЯ СТЕЗЯ

Проходит жизнь... Твоя стезя

Могла бы быть совсем иной,

Когда бы «можно» и «нельзя»

Правдиво правили судьбой.

Но... сея смуту в головах,

Неся непоправимый вред,

Найдет пристанище в грехах

Двуличных толкований бред.

Спасение в себе ищи!

Прозреют пустоту глаза...

Ты плачешь? Это — крик души

И очищения слеза.

январь 2000 года

ЗАТАЕННАЯ ПЕЧАЛЬ

Макшарипу Аушеву

Явленье редкостное — ты...

Рожден под знаком Водолея;

Гуманных дел создал пласты,

Чужою болью сам болея.

Надежду страждущих людей

Собою олицетворяешь;

Круг благодетельных идей

Самозабвенно развиваешь.

Но затаенная печаль

В твоих глазах давно застыла:

В них — все, чего так было жаль,

И то, что сердце утомило...

Ты, твердость духа сохранив,

Стал притягательным особо...

Хотя... обычно молчалив,

Но слово каждое — весомо...

И в этом мире, и — в ином

Богоугодные деянья

Небесным светом и теплом

Избавят душу ом страданья!

май 2001 года

* * *

Если бы души наизнанку

Свои мы вывернуть сумели,

Их бы очистить захотели,

С усердьем выполнив огранку...

Освободили бы от скверны:

От заблуждений и сомнений,

От предстоящих угрызений

И тяготящей мутной пены;

Мы б рисковали захлебнуться

В потоке самообвинений,

Где сожаленье и прощенье

Заставили бы содрогнуться...

СИРЕНЬ

В том дворике, где я росла,

Сирень роскошная цвела,

Меня встречала, провожала!

Неистово благоухала,

И листьев шелестом звала,

Когда я с грустью мимо шла...

Она меня всегда ждала,

Смиренной нежности полна,

За веткой ветку уступала;

Их мать в букеты собирала,

Чтоб я с собою взять могла

И негой душу отвела...

Сирень ту, помню, обняла,

До слез растрогана была,

Чудесный аромат вдыхала

И долго, долго ощущала

Свет материнского тепла,

Что я по жизни пронесла...

БЕСПРЕДЕЛЬНОЕ ПОСТИЖЕНИЕ

Дауду Оздоеву

Народный дух тебя взрастил...

К признанью путь—непререкаем;

Неподражаемый твой стиль

Легко повсюду узнаваем.

Санкт-Петербург или Москва,

Назрань, другое ль назначенье —

Успех сопутствует всегда...

Картина каждая—явленье!

Насыщенная синева —

То — слой энергии небесной;

Там облачные кружева

Вписали свой узор прелестный.

Пейзажи горные полны

Тех утонченных наблюдений,

Что гаммою отражены

Неповторимых впечатлений...

Скала, хотя и взмыла ввысь,

Символизирует твердыню,

Нас призывая вознестись,

Оставив алчность и гордыню;

И грациозный птичий взлет,

И низверженье водопада

К природной чистоте зовет,

Где истинная ждет отрада...

Пылает огненный закат,

О нашей боли возвещая,

О том, как долог путь назад

Лишенных вновь родного края...

Изображенье мудрых лиц

Изысканно и совершенно!

Талант не ведает границ,

А постиженье — беспредельно...

Полотна — эпопеи зрим —

В легенду мысленно уходим...

Истоки, что священно чтим,

В сюжетных линиях находим.

Мир новый открываешь ты,

Хранитель светлых идеалов,

Не признающий пустоты,

Не допускающий провалов!

июнь 2001 года

* * *

Какие были вечера

На той безоблачной неделе?..

Закатов чудных веера

Так необычно долго рдели;

Там растянулась полоса

Каймою бархата багровой,

И обрамляла небеса,

Окрашенные в цвет лиловый.

В манящей нежной вышине

Явились звездные узоры,

Даруя красоту земле,

Сияньем ослепляя взоры.

И нега счастья и тепла

Кругами плавными сгущалась;

Покоя светлого полна,

Такой прелестной жизнь казалась...

ДАРУЮЩИЙ КРЫЛЬЯ

Саиду Чахкиеву

Твое влияние безбрежно...

Вращаясь в суете кромешной,

Внушая благородный тон,

Идей гуманных узкий фон

Ты развиваешь непрестанно,

И выявляешь неустанно,

Способных мыслить и творить,

И сущностное находить;

Ты словно крылья им даруешь,

И обаянием чаруешь,

Чтобы взлетели высоко,

И там могли парить легко...

Их ждет лазурное пространство,

Где нет гордыни или чванства,

И изощренных нет преград,

Лишь страшно прилетать назад...

Но... вдохновят твои творенья

Добром и светоизлученьем;

А гениальная волна

Коснется тонкого ума.

Неоценимые деянья

Не терпят словоизлиянья;

Важна их внутренняя суть,

Ведь это — просветленья путь!

апрель 2001 года

* * *

Весенняя рапсодия

Уже звучит за окнами;

Лишь свойствами природными

Сотворена мелодия...

Прошло зимы влияние,

И трели разливаются

В лучах, что рассыпаются

Под ветра завывание.

И райским цветом зелени

Земная флора полнится...

Но... не успев опомниться,

Грустим вослед мы времени,

Где негой животворною

Насыщено все сущее:

Безудержно цветущее,

Безмерно благотворное...

БЛАГОДАТНЫЙ СЛОЙ

Або Мальсагову

О самый строгий мой кумир!

Зовут тебя «Своим Белинским»,

Хотя размахом исполинским

Критический поверг ты мир.

Романтик вечный и судья,

В противоречия вступая,

Ты созидаешь, разрушая

Несовершенство бытия.

В произведениях твоих

Пласты истории, культуры

Нам представляются в натуре

Посредством образов живых...

Ты воплотить сумел мечту

Отчаявшихся дарований,

Открыв заросший путь исканий —

Литературную тропу;

И настоятельно учил:

К высоким образцам стремиться...

Все истинное — сохранится,

А ложный — пропадет посыл.

Возвышенный же твой настрой,

Во многих судьбах воцарился;

Со строем внутренним он слился,

Пополнив благодатный слой!

апрель 2001 года

БЛАГАЯ МЫСЛЬ

Я бодрствую под луною

И к небу устремляю мысль;

Она волною неземною

Возносится мгновенно ввысь...

Парит сознание свободно

Между галактиками звезд;

Я ощущаю, что бесплотна,

И путь загадочный непрост;

Здесь ясен ум необычайно,

И несравним ни с чем уют...

Сюда нельзя попасть случайно,

В этом сияющий приют,

Где места нет для сожаленья,

Душа ликует — не болит...

В обители благих свершений —

Неизъяснимый колорит.

И слов беспомощно значенье;

Лишь значима благая мысль!..

Неизгладимо впечатленье,

Что обнажает жизни смысл.

НА БОЖЬЮ СИЛУ ОПИРАЯСЬ...

Тот серый, однотонный свет,

Что полон символов, загадок...

Там переходит мрак в рассвет,

И навевают страх преграды;

Там пролегает странный путь:

Он состоит из лабиринта,

А в нем — мистическая суть,

И в мир астральный — дверь открыта.

Скала — на правой стороне,

И высока, и неприступна...

Звала... как будто бы... во сне

Подняться по крутым уступам.

Дорогу влево статный лев

Перекрывает горделиво;

Меня спокойно оглядев,

Он удаляется учтиво.

Быть может прямо мне пойти?

Назад нельзя...и негде скрыться...

Но... пустота лишь впереди,

В ней не желаю раствориться.

Задерживаю взгляд на дне

Широкой неглубокой ямы,

И опасаюсь, в полумгле

Не занесло б туда случайно...

Решительно иду к скале

По почве из песчаной вязи;

Передвигаться трудно мне,

Стараясь вырваться из грязи.

Взбегаю на скалу во тьме;

Упасть рискуя, устремляюсь

К неведомой мне вышине,

На Божью силу опираясь.

И вот — я наверху уже,

Где лиц бесцветных окружение,

Посеяв страх в моей душе,

Взывает к помощи, к прощению.

Я обещаю им помочь,

И жажду вырваться оттуда,

Из ночи той прозрачной — прочь,

Из поразительного круга!

Невидимая сила вновь

Ведет меня, покой внушая,

И дерева зеленый кров,

Раскинув ветви, укрывает.

Мне сновидения сеанс

Явил посыл для осмысления,

А... спиритический нюанс

Поверг сознание в смятение.

* * *

Как испытание, страданье

Цепями путает, звеня,

С металлом в голосе кляня

Великолепье мирозданья,

Где мало места для меня;

Где облегчить пытаюсь душу,

Все мысли обратив к долгам;

Здесь платят только по счетам...

Законов Кармы не нарушу,

Востребованное отдам.

Я погружаюсь в бездну сути,

Я свет ищу в самой себе,

В слезах, молитве и мольбе...

Не задержаться б на распутье,

Не растеряться бы в судьбе?!

ТЕПЛО АУРЫ

Б.Д.

С тобою мы по жизни шли;

Светлее нет твоей души...

Мой был всегда надежен тыл,

Что чистоту любви дарил.

И ауры твоей тепло

Вносило в нашу жизнь добро;

Поныне излучаешь свет,

Который нас хранит от бед.

А непосредственность твоя —

Как пережиток бытия...

Тех, кто мораль и нравы чтил,

По их достоинству ценил,

Лишь мне предоставляя честь,

Быть принятой—какая есть...

И своенравие прощал,

И бесконечно обожал.

Непонимания года

Прошли, не сохранив следа...

Мы все сумели пережить

И нетерпение изжить,

Слабее свет моей души...

С опроверженьем не спеши,

Задумываюсь... часто я:

Достойна ли была тебя?

2001 год

* * *

Где была радость — нынче боль,

Отягощает, словно камень;

И слез невыплаканных соль

Рубцом вычерчивает грани...

От слов неискренних уволь!

Они гораздо хуже брани;

Одной переболеть позволь...

Недолговечен яркий пламень.

Та полоса — черна, как смоль,

Отметина на алой ткани,

Опять замкнулась в знаке «ноль»,

Зависла облаком над нами.

май 1999 года

* * *

Не лучшей та была весна.

Когда, став собственною тенью,

Бродила, полная смятенья,

Среди людей — совсем одна...

С тобой не объяснились мы,

Что-либо выяснять не стала;

Нюансов всех не представляла

Недобросовестной молвы;

Произнесенных кем-то слов

Вся разрушительная сила

Меня безжалостно сломила...

Но не узнала я врагов...

Себя же утешала тем,

Что под Единым Богом ходим,

Пути друг другу переходим...

Но должное воздастся всем!

* * *

Не нужно вычислять врагов,

Ведь темная душа — убога;

У недругов — своя дорога

И бремя собственных оков

Из недостатков и грехов...

К ним не благоволит природа!

В себя важнее заглянуть,

Чтобы понять, в какой же мере

Несем моральные потери;

Насколько углубились в муть,

Свою утрачивая суть,

Окажемся ли в чистой сфере?..

Осмыслим ли когда-нибудь

Судьбы своей предназначенье?

Систему саморазрушенья

Сумеем ли перечеркнуть,

И снова в души свет вернуть,

Вступив на путь преодоленья?..

* * *

Не истязай достоинство чужое...

Не изменяет свойствам бумеранг;

И справедливый суд — не за горою,

Ни чин твой не спасет тебя, ни ранг.

Желай людской приязни, не укора...

Чтоб исцелиться, следует тебе

Почаще вспоминать слова Тагора,

И голову свою склонять к себе.

* * *

Кружатся в наших судьбах вьюги,

И ранит боли острота...

Сердца свои смягчите, люди,

Пусть селится в них доброта.

Покоя никогда не будет

В душе, где бродит темнота;

Свет с милосердием прибудет,

С раскаянием — чистота.

Все испытание проходим,

Живя в отрезке временном;

Но время чаще мы проводим,

Забыв о мире том... ином;

И оправдание находим

Тому, что делать не должны;

Когда же в вечность переходим,

Не смерть страшит, а груз вины...

апрель 2001 года

ЛЕТНИЙ РАССВЕТ

Луна — красавица бледнеет,

Сиянье звездное тускнеет

В объятьях летнего рассвета,

Чтоб снова проявиться где-то...

Повсюду льется птичье пенье,

Неся с собою оживленье;

И чудодейственную нежность

Раздарит утренняя свежесть.

Исполнено очарованья

Цветущих роз благоуханье;

В раскинувшейся кроне пышной

Листвы шуршанье еле слышно.

Таинственно все и прозрачно...

Светлеет. Но... немного мрачно;

Смешенье странных ощущений —

Плод непривычных наблюдений :

Неуловимый миг свиданья

И неизбежность расставанья

Минувшей ночи с днем грядущим

Наводят вновь на мысль о Сущем...

РОЗАРИЙ

На исходе лета

Бело-алым цветом

Все цветет розарий,

Что себя раздарит...

Жизни грустной прозы

Не избегнут розы...

Светятся красою,

Свежею росою,

Хрупки и прилежны,

С ароматом нежным;

Так наивно-томны

В бархате бутоны...

В пелене алмазной

Лепестки прекрасны;

Гранями играют,

Не подозревают:

Как срывают розы,

Как их льются слезы,

Как шипы безмолвны,

И трагизма полны;

Как при издыханьи

Роз благоуханье

Вяло угасает,

Свойства изменяет...

Стебель изумрудный,

Свой цветочек чудный,

Сорванный, теряя,

Горестно рыдая,

Листья сотрясает

И не понимает

Связи с красотою,

Ставшей роковою...

* * *

Начинает рассветать...

Вновь встревожена я сном!

Перестала б куковать

Ты, кукушка, за окном;

Иль хотела бы узнать,

Что такое вещий сон?

Может смуту предсказать,

Словно буревестник, он.

Напрягает мысль опять,

Увлекая за собой,

Символов неясный ряд,

Следующих чередой.

Все пытаюсь осознать

И во сне, и наяву;

Было б лучше не вникать

В то, что я переживу...

Леденящая волна,

Возвращая к полутьме,

Где печали жизнь полна,

До сих пор кружит во мне.

Не удастся миновать

Предначертанного сном;

Буду с верой уповать

Лишь на Бога я во всем!

Что-то суждено терять,

Обретая день за днем...

Продолжает куковать

Та кукушка за окном.

НОЧНОЙ ЭФИР

Ночного неба бархат черный

Завис над грешною землей;

Свет необычно ярок звездный,

Покров затмивший теневой...

Не ведают просторы края,

Не знают меры временной...

Я... часто мысленно бываю

В той атмосфере неземной;

Невольно в диалог вступаю

С пульсирующею звездой,

Но очень скоро понимаю:

Общаюсь со своей душой...

И пульс душевных колебаний

Мой вызывает непокой;

Неотвратимость испытаний

Внушает мне эфир ночной...

ИЛЛЮЗОРНЫЙ МИР

Мучительно, бесцельно, безвозвратно

Уносится поток счастливых дней,

Все поглощая безоглядно, жадно

И дарит лишь воспоминания мне.

Воспоминаний рой кружит в квартире,

То излучая негу, то печаль...

Я пребываю в иллюзорном мире,

Одолевая призрачную даль.

И в розовой мечте судьбу рисую,

Отталкиваясь от бегущих лет...

Свободна от реалий, не рискую

Непонятой остаться, сожалеть.

1995 год, июнь

* * *

По жизни шла я, как умела,

И ошибаться не хотела.

Но обстоятельства влияли

И иногда с пути сбивали...

Казалось бесконечным время,

Мне посылавшее то бремя;

Самоуверенность теряла,

Все чаще в страхе пребывала...

И тяготилась, и металась,

В бессилии не признавалась...

Частями составными драмы

Душевные являлись травмы.

Бесспорным оставалось рвенье

Мое во сферу просветленья;

Искала же успокоенье

Лишь в Божьем я благоволенье...

ЧУДНАЯ ЗЕЛЕНЬ

Мне снова снился сон цветной:

Соприкасалась я с травой,

Чей цвет был явно неземной;

Он, словно изумруд, сиял

И в бликах солнечных играл,

И ветра дуновеньем звал,

И нежно ветерок ласкал...

Не знала неги я такой;

Был изумительный покой...

С неведомою красотой —

В гармонии душа моя,

Уставшая от бытия...

Счастливей не было меня,

Остаться там желала я!

Но все имеет свой конец,

И я проснулась, наконец,

Переливавшийся венец

Так в память врезался мою,

Что грез небесных не таю,

И ощущаю наяву,

Как в чудной зелени парю...

2001 год

* * *

Он ее в праздник наградил

Улыбкой нежною такою...

Поздравил, сделав жест рукою

И теплым взглядом проводил;

Не в меру знойным полдень был...

Лучами солнца озаренный,

Он красотой непревзойдённой

Всех окружающих пленил.

Она прошла с букетом роз,

Едва кивнув ему... несмело...

Взлетевший к небу голубь белый

Очарование вознес.

Незабываемый тот день

Был полон ярких впечатлений,

И остававшихся сомнений

Исчезла вдруг бесследно тень...

* * *

Признаться долго ей не мог...

Однажды все-таки изрек

Непреднамеренный упрек,

Что расставание предрек:

«Я ошибиться не могу

И боль души превозмогу;

О чувствах говоря, не лгу,

Но честь обоих берегу»,

Им несколько удивлена

И неги трепетной полна,

Взглянула на него она,

Сочувственно произнесла;

«Твои воззрения тверды...

То, что был должен, сделал ты,

И в мире лживой суеты

Чуть больше стало чистоты,

А в сердце — меньше пустоты...»

* * *

Там воздух чист и свеж настолько,

Что надышаться не могли;

Не сожалела я нисколько,

Когда остались мы одни...

Красноречивое молчанье

Не угнетало нас ничуть,

Хоть вызывал непониманье

Нежданно разветвленный путь.

Поочередно развивалась

Одна интрига за другой;

Напрасно осознать пыталась

Происходившее со мной...

Жила и не подозревала,

Каким, порою, можешь быть...

Как часто после я мечтала

Тот вечер сказочный продлить.

* * *

Пролился на пол лунный свет

Сквозь незашторенные окна...

А я несла какой-то бред

О том, как счастлива сегодня;

Как романтичен полумрак

И несказанно белы розы...

Не удавалось мне никак

Унять плескавшиеся грезы

На кратковременной волне,

Такой безоблачно-наивной,

Где наслаждалась я вполне,

Как в детстве, шалостью невинной.

Но... не заметить не могла

Ту снисходительность в улыбке,

Что на губах твоих цвела...

Мой мир иллюзий... очень зыбкий.

* * *

Загадочной меня назвал,

Сказав, что тайна привлекает

И что меня лишь забавляет

Страстей бессмысленных накал;

Затем стихам оценку дал,

Отметив стиль, весьма удачный,

А слог мой оказался мрачным,

И потому пообещал

Причиной светлых быть начал:

Чтоб шла дорогой осиянной,

И красотою несказанной

Остаток жизни засверкал!..

Слов безрассудных блеск мерцал,

Меня пытаясь в том заверить,

Во что глаголивший не верил;

Но... слух обман его ласкал...

* * *

Ах, не показывай так явно

С разумным каменным лицом,

Что охладел совсем недавно

И взгляд наполнился свинцом,

Венчая ледяным венцом;

Не выворачивай мне душу,

В ней затвердел соленый слой.

Я постараюсь и разрушу

Тот светлый мир, где я с тобой,

Где грез ласкающихся рой...

Сомнениями не нарушу

Невозмутимый твой покой...

А ты — в покое... сам не свой.

* * *

Твое молчание сурово...

Скажи мне ласковое слово,

Чтобы оно согрело душу...

Ни перед чем тогда не струшу

И ледяной покров разрушу.

Желание мое не ново,

Скажи мне ласковое слово!

О, я поверю в эту сказку,

Где сохранив любовь и ласку,

Не оставляя места скуке,

Проникновенно льются звуки,

Предотвращая боль разлуки...

Я б дорожила этой сказкой

С благополучною развязкой.

ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ

Расстроил ты меня вчера,

Был неразборчив в обвиненьях;

И с мыслями о наших треньях

Тянуться будут вечера;

Ты не предпринял ничего,

Чтобы облегчить состоянье...

Придумывая наказанье,

Еще усугублял его.

Мрачнее тучи ходишь сам,

То — явный признак потрясенья;

Не ожидай успокоенья,

Покой мой — для тебя бальзам!

Энергетическая связь,

Что для людей совсем незрима,

С упорством непреодолимым

Сплетает чувственную вязь.

* * *

Ты так старался обвинить

Меня в осеннем том разрыве...

Покорность обещал привить

В безумно яростном порыве

Твой голос — словно звук пустой,

Хотя и раздавался грозно,

А — мой, разбавленный слезой,

Тонул в бессмыслице нервозной.

Надменно в сторону смотрел,

Неправоту не признавая...

И... что-то вдруг решив, присел,

Интригу снова развивая;

То изнуряюще молчал,

А время бесконечно длилось,

То резко головой кивал

И сожалел, что так случилось.

О... ты был искренен вполне,

К манерам прибегая косным;

Но прежде не казался мне

Характер твой таким несносным.

* * *

Не захотел понять меня:

Ведь я совсем не подбирала

Слова, слетавшие звеня

С разгоряченных губ, как жало!

Беспечно не заметить смог

Как душу боль ожесточила...

Бессвязных междометий слог,

Усмешка, что в глазах сквозила;

И осужденья полный взгляд,

И снисходительность упреков,

И беззастенчивый каскад

Высоконравственных намеков;

Непонимания застой,

И нежелание услышать—

То способ верный и простой—

Все неприемлемое выжать!

Как искренность мне сохранить,

В двуличном мире пребывая?

И, не оправдываясь, жить,

Судьбу свою не разъясняя!

Жизнь прожитая — не в расчет!

Вопросов — уйма — безответных...

Кому же предъявить мне счет

За столько лет моих бесцветных?

* * *

Так верить хочется тебе,

Хоть беззастенчиво лукавишь,

Нашептывая тихо мне,

Как очень скоро все исправишь...

Традиционные слова,

И далека от них реальность;

Но тешусь ложью я сама,

Переживая сопричастность...

И бесполезность суеты,

И эта будничная серость,

Развеяв медленно мечты,

Возводят между нами крепость.

* * *

Лишь быть услышанной хотела

И понимания ждала,

Когда до слуха долетело:

«Ты помолчать бы не могла?»

Вновь воспаленное сознанье

Терпением притуплено,

И ожидаемым вниманьем

Не будет вознаграждено.

Каноны бытия велели,

Чтоб по пути смиренья шла...

Но годы быстро пролетели

И... будто мимо жизнь прошла.

март 2001 года

* * *

Холодный ужас вещих снов...

Мы балансируем на грани;

Не говори обидных слов,

Они так больно душу ранят.

Как всплеск волны, за срывом — срыв!

И рассудить себя не в силах...

Отчаянья слепой порыв

Блуждает в раздраженных жилах;

Ищу забвение в стихах,

Где понемногу боль оттает...

Печаль души моей — в строках...

Ты слышишь, как строфа рыдает?

МНЕ ЖАЛЬ

Мне жаль, что ничего не вышло

Из романтичной суеты...

Последний тает снег неслышно,

Слезясь у мартовской черты.

А я уже не верю в зимы,

Как не надеюсь на весну;

Разлуки грани обозримы,

Пятнают лужи белизну...

Переплетавшиеся нити

Сплелись нервозно в узелки...

Не удалось мгновенно выйти

Из помутившейся реки.

Мы не случайно разминулись:

Судьба спешила в никуда,

Мечты фальшиво улыбнулись,

Вдаль ускользая навсегда.

Безмолвным отчуждением веет,

Лазурный свод заволокло,

Деревья сиротливо млеют...

И быть иначе не могло.

Я под личиной благовидной,

Скрывая тихую печаль,

Стараясь выглядеть солидной,

Шепчу бессмысленное «Жаль».

* * *

Не согревало в комнате

Сияние луны;

И в необъятном холоде

Так и остались мы...

В ночном тумане бредила

Любимая звезда,

А я и не заметила

Сочувствия тогда;

И слезы были пролиты,

Слова посвящены

Тому, как будем поняты

Друг другом, прощены...

Нередки были ссоры те,

Их множились следы;

Поникшие в той комнате

Не ожили цветы...

* * *

Полумесяц в облаках

Радужно сияет;

Мы поссорились на днях,

Всякое бывает...

Раздается птичья трель,

Мысли прерывая;

Изредка звенит капель,

Сопереживая...

Может все исправит ночь,

Подавив досаду,

И отринуть сможем прочь

Горькую браваду?

Веет вольный ветерок,

Обнимая нежно;

Вероятно, вышел срок

Жизни безмятежной...

* * *

«Не отрекаются, любя» —

Слова звучат известной песни,

Но... отрекаюсь от тебя,

Другой мне выход неизвестен...

В безмолвии ночной тиши

На блеклый небосвод взираю;

И в тайники своей души

Я никого не допускаю.

И так до утренней зари,

Себя беззвучно истязая,

Я подожду, чтоб озарил

Меня луч солнечного мая;

Он оживление внесет

И не обманет ожиданья;

И беспечальный птицы взлет

Мое облегчит состоянье...

ДУХОВНАЯ СВЯЗЬ

Увижу наяву тебя...

И вновь пройти придется мимо;

Лишь в мыслях прозвучат слова,

Те, что с другими не сравнимы.

Ты улыбнешься мне опять,

Во взгляде я прочту вопросы,

Нас принуждавшие понять,

Как все бессмысленны прогнозы.

Уверена, что не впишусь

В твои моральные устои;

К тебе тянусь, хотя страшусь...

Так, вероятно, мир устроен.

И самому себе не лги

О совершенном равнодушье...

Не растеряться помоги

С разумностью, тебе присущей.

Я остаюсь у той черты,

Где разветвляется дорога...

Со мной духовно связан ты

Но... мало этого... и много!

* * *

Пустых иллюзий череда

Волной эфирною прибудет,

Чтоб в мыслях увести туда,

Где никогда меня не будет.

Туда, где любят, но не ждут,

Дилемма непреодолима...

Осталась неизменной суть:

Судьба все предопределила;

В ней властная царит мораль,

Что режет чувства, как секира...

Слезами капает печаль

В реальном и жестоком мире.

* * *

Шальная мысль — как стрела:

О, если б только я могла

Немыслимое воплотить

И предрассудков дух изжить!

Полна невежества и зла

Стихия предрассудков — мгла...

а протяженьи тысяч лет

Рабом их служит человек.

В чем их живучести секрет?

* * *

Не мною сказано и сказано давно

О том, какое благо нам дано:

«Ученье — свет, а неученье — тьма»...

Завеса темная — могила для ума.

Там интеллектуальное зерно

На неприятие обречено:

И царствует, невежества полна,

Во тьме ханжей двуличных кутерьма.

* * *

Про годы школьные забыл...

Исчезла прежняя улыбка;

Не разобравшись, не простил

Мне безобидную ошибку.

Все объяснения отверг

Ты, в ход событий не вникая,

Меня в отчаянье поверг,

Несправедливо упрекая.

И оставалось только ждать,

Надеясь, что рассудит время...

Но мне скорей хотелось снять

Столь нежелательное бремя.

Дни изнурительные шли,

И мысль в воздухе витала:

Когда-нибудь узнаешь ли,

Как я тебя не предавала?!

ВЕЧЕР

Вечер. Полнолуние.

Легкий ветерок.

Стать благоразумнее —

Полагала — смог...

Твой, наивно-искренний,

Неуместен взгляд;

И... другие пристально,

С любопытством зрят...

Пенье птиц, тоской звеня

Раздалось вдали;

От хулы людской меня

Ты обереги!

О несбыточном забыть

Следует тебе...

Беззаботный, все шумит

Ветерок в листве.

* * *

Условна и необъяснима

Грань красоты и чистоты...

Нежданно и необратимо

Вселяются в сердца мечты.

«Остановись!» — диктует разум,

«Опомнись!» — кровь стучит в висках;

«Все кончено...» — решаем сразу,

Печаль сменяет блеск в глазах.

И в поисках благоразумия

Кружимся в мыслях и словах...

С упорным натиском безумия

Овладевает нами страх;

К стихии обратимся звездной,

И истина укажет путь:

«Перекрестились судьбы поздно...

И... в этом — расставаний суть».

ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР

Так в песне Паулса поют,

И те слова совсем не лгут:

«Еще не вечер!» Но тоской

Наполнен каждый вечер мой;

И мыслей проплывает рой...

Изящный, помню, чаек взлет

И необычный небосвод,

Где звезд сомкнувшаяся сеть

Душевный излучала свет

И долго продолжала греть...

Звучанье музыки, стихов

На волнах духов и духов:

«Энигма» — как волшебный сон

Парит в «Палома Пикассо»

С ночной стихией в унисон.

Я вспоминаю те цветы...

Так редко мне дарил их ты;

А в аромате нежных роз —

Жемчужинки незваных слез,

Подруги запоздалых грез.

* * *

Тебя, былого, не вернуть...

Но... объясненье состоялось,

И я с тобою не рассталась,

Тебя, былого, не вернуть;

Извилист запоздалый путь.

Не сохранить той теплоты,

Что негой душу согревала,

И было-то ее так мало!..

Не сохранить той теплоты;

В несбыточности — суть мечты.

Ведь говорим уже давно

На языке непониманья;

Привычны разочарованья...

Так говорим уже давно,

Общенье фраз пустых полно.

И спросишь вновь о чем-нибудь,

Но, паузу не развивая,

И разговор не продолжая,

Ты спросишь вновь о чем-нибудь,

Чтоб не сказать: «Прости, забудь...»

С укором я взгляну немым:

«Как звуки, вестники печали,

О самом важном умолчали?»

С укором я взгляну немым...

Друг друга мысленно простим.

* * *

О чем спросить тебя хочу,

И что боюсь в ответ услышать,

Какой ценою заплачу

За вздохи те, что в спину дышат?..

Поможет ли во благо ложь

Избавить душу от смятенья,

Или вонзится, словно нож,

Запутанное откровенье?..

Во что мы ввергнуты судьбой?

Какие предстоят страданья?

Ведь в правде нежеланной той

Не будет места оправданьям...

* * *

Когда с учтивою улыбкой

Ты проводил меня вчера,

Суть непростительной ошибки,

Что длилась дни и вечера,

Я на губах твоих прочла;

И... показалось... я очнулась

От изумительного сна...

Догадка болью обернулась,

Волной холодной обдала.

Бессмысленность всю осознала

Вопросов или гневных фраз

О том, как верила... не знала...

Случалось так уже не раз...

Но... как же боль остра сейчас?!

Такую неприглядность тона

Я затруднялась расценить...

А ты, вздыхая облегченно,

Далек от сумрачного фона,

На номер глядя телефона,

Другую... уходил... любить;

Ту, с кем провел день накануне

Ты в предвкушении ночи...

И были слезы в полнолунье

Необычайно горячи Мои...

МИР ПУСТОТЫ

Вновь обозначилась черта,

Где неизбежность расставанья,

Перечеркнув очарованье,

Нас увлекает в никуда...

Мы расстаемся навсегда!

Еще стучат в моих висках

Твои неискренние речи...

От предстоящей нашей встречи

Испытываю боль и страх;

Во влажных — лишь туман — глазах.

И ни о чем я не спрошу,

Чтоб не услышать оправданья,

Чтоб не звучали вслед признанья...

От звуков тех с ума схожу!

Я лишь расстаться попрошу,

Пообещав, что все прощу...

В мир пустоты я ухожу,

Не молвят губы: «До... свиданья».

ИНЕЙ

Неизгладимый след оставил

Сентиментальных дней прилив;

Ты много радости доставил

И утонченно был учтив.

В закатах растворялся алых

Плен непривычно знойных дней;

Купалась в счастье запоздалом

Я на краю судьбы твоей...

И рассуждений избегала,

Храня блаженный свой покой,

Но в подсознании звучало:

«С тобою он и... не с тобой...»

Не главной стала героиней

В романе, созданном тобой,

И льдинками сверкает иней,

Сливаясь с раненой душой..!

Была на редкость неуместной

Та горечь, что вписалась вдруг

В наш мир идиллии прелестной,

Замкнув непониманья круг...

* * *

То был красивейший закат

Неясных наших отношений,

И величайших заблуждений

Неповторимо сладкий яд;

Благоухающий тот сад,

Где в летней неге пребывала

И счастья вкус я испытала,

Не предвещал за раем ад...

Пытаюсь тщетно осознать

То, что казалось невозможным...

И в состоянии тревожном

Лишь остается мне блуждать.

И чуть насмешливый твой взгляд,

И слов внушительных звучанье,

И грусти полное молчанье

В моем сознании пестрят;

Ах, стоило ли омрачать

Теченье знойных дней счастливых?..

Сияющий в тонах фальшивых,

Не для меня цветущий сад!

То был красивейший закат...

* * *

Все проходит... успокойся,

Не испытывай судьбу!

За меня не беспокойся...

Я... пойму и все приму;

Не терзайся, развивая

Чувство собственной вины,

Виновата ведь сама я

В большей степени, чем ты.

Запоздалых слов тирада

Зазвучала невпопад;

Ничего уже не надо...

И необратим разлад;

Все угаснет: звуки, муки...

Мне... собою... сложно быть.

Только... все же... ты в разлуке

Продолжай меня любить!

ЛИЛ ДОЖДЬ...

Сгустились тучи в вышине,

Лазурь за ними скрылась;

И в сумеречной тишине

С тобою я простилась...

Лил безутешно дождь ночной,

Не вынося разлуки;

Слилась как будто я с грозой

Под громовые звуки...

Твой каждый выплакала жест,

Омыв слезами раны;

Мой удивил тебя протест,

Что находил ты странным...

Не удосужился понять

То, отчего страдаю...

Так нужно ли обременять

Тебя, все это зная?

* * *

Незабываемый полет

Над столь заманчивою бездной,

Где мрак отчаяния ждет

И тень надежды бесполезной...

Куда судьба нас унесет?

Привлечь какие могут дали,

Чтобы сердца не так страдали,

Когда и жизнь наотмашь бьет,

И всюду стерегут провалы?

На клочья наши судьбы рвет

Печальных циклов повторенье...

Таков он, обреченный взлет:

В нем неизбежно устремленье,

Граничащее с заблужденьем,

Паренье в мире несвершенья

По траектории паденья

И... не случайное крушенье...

* * *

Ты будто мною стала, грусть...

Меня в комочек все сжимала;

Я долго говорила: «Пусть!»

И бесконечно уступала,

Но дом моих мечтаний пуст...

Реальность больше угнетала:

Там — суета и жалкий хруст,

И ты шипы распространяла

Похуже, чем терновый куст...

Зачем же я тебе внимала,

Чтобы ты мною стала, грусть?

Тебе и жизни целой мало...

Я... слишком от тебя устала!

СИЗОЕ СИЯНИЕ

В тумане я... или в дыму?

Дым горек разочарований...

Спросить осмелилась луну.

«Как обрекла себя на тьму

Правдоподобных причитаний?..

Как я поверила ему?»

В ответ желтеет лунный свет —

Печальный символ расставанья;

«Желай лишь над собой побед...

Как не было их, так и нет,» —

Был голос сизого сиянья —

«И суетный забудешь бред...»

Бездонна, безотрадна ночь,

Не даст она успокоенья

Себя... так сложно превозмочь...

Изгнать бы боль из сердца прочь,

Избегнув всяких рассуждений!

Смогу ли я себе помочь?..

НЕПОГОДА

Там было много дней дождливых...

И в серо-белых переливах

Блуждали в небе облака,

На землю глядя свысока;

Как будто плакала природа,

Нам посылая непогоду...

Но теплых проблески лучей

Покой являли снова ей.

А в перепадах той погоды

Лишь виделись одни невзгоды,

Нас изводившие тогда...

Их долго длилась череда.

Ночами звезды были редки,

Казался свежий воздух едким;

Светились в городе огни,

Но излучали грусть они...

И в нарастающем тумане

Стирались пасмурные грани;

Был бледен новолунный свет,

Оставивший ненастный след,

Созвучный с горькими словами,

Тень растянувшими над нами...

Она еще стучит в висках,

Боль, что таилась в тех словах.

Там, в нашем городе любимом,

В жестоком хаосе дождливом

Иллюзии погребены,

Совсем чужими стали мы;

Расстаться... все же не смогли...

* * *

Гордыню усмирить пытаюсь,

Покоя светлого хочу...

О смуте внутренней кричу!

И бесконечно каюсь, каюсь...

И плачу — за вину плачу.

Суждения неполноценны

О том, что плохо, хорошо...

Полезно было бы еще

Усвоить мудрость Авиценны.

И осознать, к чему пришел.

Но ощущений сожаленья,

Что вынуждают душу стыть,

Могло бы в судьбах и не быть,

Если б суметь предназначенью

Жизнь без остатка посвятить.

* * *

Казался совестливым мне...

Но нет... не так... и очевидно

Что твоя участь незавидна,

Поскольку ползаешь во тьме,

Достойный жалости вполне;

Так низменны твои дела

И столь невежественны речи,

Что даже мимолетной встречи

С тобой желать бы не могла...

В тебе таится много зла!

Не смотришь никому в глаза;

Их в сторону лишь те отводят,

В ком желчь избыточная бродит,

И те, чья совесть нечиста,

А суть порочная — ясна...

Тебя давно несет уже

Вниз по наклонной неуклонно...

Чужую душу ранив больно,

Подумай о своей душе...

СОЖАЛЕНЬЯ — ВПЕРЕДИ

Ты — на неправедном пути...

И... сожаленья — впереди:

О незаслуженной той боли

Твоей чиновничьею волей,

Несправедливо причиненной;

О травле злобно учиненной,

И совершенно недостойной...

О том, что молча предавали

И те, кому так доверяли...

А извинения звучали

Из уст безудержных твоих

Лишь в представлениях моих,

Увы... несбыточных таких...

Еще немного погоди,

И на обочине судьбы.

Окажешься нежданно ты.

Все сожаленья — впереди;

Тогда прощенья не проси,

Ведь...я тебя уже простила...

Молись, чтоб Бог тебя простил!

ЧЕРНЫЙ ВЕНЕЦ

Наркотиков зловещий яд

Тебе внушает наслажденье.,.

Сокрытое в нем заблужденье

И роковое наважденье,

Морали обеспечив спад,

Ведет тебя из рая в ад;

Ты в черный заключил венец

Свой мир, что скоро раскрошится...

Ведь худшее легко вершится,

И столь бездарно завершится

Мираж из сказочных колец...

Печальным будет твой конец.

Ты продал душу сатане!

Смеясь, он над тобой глумится...

Взор твоих близких омрачится,

И станут непрестанно литься

Их слезы в жгучей тишине,

А образ твой — мелькать в окне...

Но будет ли наказан враг,

Сбывая яд, тебя убивший,

Твоих детей осиротивший,

Тебе подобных погубивший,

Повергнув в беспросветный мрак,

Во имя обреченных благ...

июль 2000 год

* * *

Душа томится, негодуя...

Как силу изыскать такую,

Чтоб слабости преодолеть,

В добре и вере преуспеть...

Среду греховную земную

Духовной чистотой стереть,

Разрушив пагубную сеть?

Обманывать себя не надо:

Невыразимая услада —

Не в ощущениях мирских,

Но — в состояниях иных...

А совесть — синий пламень ада

Границ не знает временных;

Заключено все в нас самих.

ПРОВАЛ

Еще вчера ты был здоров

И полон радужных мечтаний...

Все черный поглотил покров —

И мир утрачен твой реальный.

Судьбу свою опустошил,

На муки обрекая близких;

Наркозависимым прослыл

Блуждая в чарах сатанинских.

Души и тела злой недуг,

В тебя вцепившись процветает,

И в замкнутый смертельный круг

Он шаг за шагом увлекает;

Там ужасающий провал

Блаженством манит иллюзорным,

И жизнь, что Бог нам даровал.

Становится пятном позорным.

Октябрь 2001 года

* * *

Негой осенней

Овеяны дни,

Боль потрясений

Уносят они.

В золото кроны

Я погружусь...

В мыслях бездонных

Вся растворюсь.

Свежесть прохлады

Ум отрезвит,

Чувство отрады

Вновь озарит.

Небо туманное,

Ты прояснись...

Боль несказанная,

Не повторись!

1 октября 2001 года

* * *

В потоке откровенных строф

Себя, конечно же, узнаешь;

Моим подобных много строк

В своей душе ты прочитаешь...

У каждого судьба своя,

Но... судьбы многие похожи...

Крутых изгибов бытия

Без света одолеть не сможем;

Он должен в душах наших жить,

Не уступая место тени,

Тогда сердца не будут стыть

От бесконечных потрясений.

Ведь пролегает светлый путь

Через любовь и состраданье;

Вся в этом — нашей жизни суть

Основа сути — покаянье...

июль 2001 года