Несмотря на видимость спокойствия, Ингушетия не знает мира: здесь постоянно идет скрытая война между промосковским режимом и моджахедами, с начала года унесшая уже 260 жизней, пишет Le Monde.

«Под знаменем борьбы с терроризмом люди в масках имеют право на все. Они окружают дома, проникают в школы, увозят молодых людей или убивают их на месте. Они редко представляются и аресты производят без ордера. Безнаказанность им гарантирована. Они над законом», — пишет издание.

Родственники пропавших или убитых мало надеются на российское «правосудие», ведь палачи — это «неприкасаемые».

Надежды на европейский суд по правам человека в Страсбурге не оправдываются.

Родственникам жертв похищений присуждаются компенсации, но рекомендации суда не выполняются, отмечает издание.

Пропавшие остаются пропавшими, виновники никогда не находятся, как и в Чечне. 467 тысяч ингушей, подвергшихся колонизации при царях в XIX веке, депортированных при Сталине в 1944 году, сегодня подвергаются репрессиям, сравнимых с теми, которые пережили их чеченские соседи, хотя ранее они никогда не стремились отделиться от России.

Но даже обращение в европейский суд таит в себе опасность, пишет журналистка Мари Жего.

Так, супруга похищенного в 2004 году российскими спецслужбами Адама Медова, обратившаяся в ЕСПП, была вынуждена покинуть родину из-за угроз в свой адрес: «Люди в масках не любят огласки», — замечает корреспондент.

За масками скрываются члены банды «ОРБ-2», подразделения МВД, напрямую подчиняющегося Москве, их главарь — Аркадий Еделев, замминистра МВД РФ. В Ингушетии и Чечне они ведут аресты по доносам или по спискам «подозреваемых», которые составляются в каждом населенном пункте с помощью марионеточной милиции, имамов мечетей и стукачей.

По словам сотрудника филиала «Мемориала» в Назрани, «они сами не знают, кого арестовывают».

Сотрудники «Мемориала», как и все, кто борется за соблюдение российских же законов и прав человека, подвергают свою жизнь опасности. Как отмечает автор материала, у правозащитников немного шансов в противостоянии с людьми в масках, использующими методы НКВД времен сталинских чисток.

«Добытые под пытками доносы и признания считаются неопровержимыми доказательствами. Люди предпочитают получить пулю в голову. Угрозы и страх играют первую скрипку», — пишет Жего.

Люди боятся рассказывать о репрессиях, свидетелями которых они оказываются. «Нет свидетелей — нет исков», — поясняет сотрудник «Мемориала».

По словам главы организации «Машр» Магомеда Муцольгова, во всем регионе действует «единая система террора». Имя Муцольгова фигурирует в списке людей, подлежащих уничтожению, в котором было и имя оппозиционера Макшарипа Аушева, убитого 25 октября.

В 2007 году Макшарип Аушев сумел освободить своих сыновей из лап людей в масках и рассказал о секретной тюрьме в чеченском селении Гойти.

«Спецслужбы не простили Макшарипа. Они убили его. Это послание с самого верха: молчите, или с вами поступят так же, — цитирует издание слова одного из приближенных Аушева, просившего не называть его имя. — Это целая система. России не нужна смертная казнь, потому что оппозиционеров убивают на каждом углу».

Убийство Макшарипа Аушева нанесло удар по доверию к марионеточному «президенту Ингушетии» Юнус-Беку Евкурову: «В унисон с Кремлем этот генерал ГРУ говорит о ликвидации глав бандформирований, поддерживаемых «иностранными спецслужбами», хотя понимает, что методы российских спецслужб — лучшая почва для экстремизма, с которым они якобы борются, — пишет газета. —

Недавно он запретил ношение масок, аресты без ордера, машины без номеров. Но разве есть у него рычаги воздействия на могущественных силовиков, этих людей в погонах из спецслужб, близких к Путину?»- восклицает автор статьи.

По словам Муцольгова, Евкуров «никак не контролирует ни силовые органы, ни спецслужбы».

В последние месяцы похищения и убийства стали происходить еще чаще, и система не изменилась, указывает автор статьи.