Радиостанция "Эхо Москвы"
Вторник, 30.09.2008 16:30 мск

А. ВОРОБЬЕВ – Господин Аушев, я рад приветствовать вас в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы».

Р. АУШЕВ - Добрый день.

А. ВОРОБЬЕВ – Прежде всего с праздником.

Р. АУШЕВ - Спасибо, я тоже хотел всех мусульман поздравить с нашим праздником. А всех, кто понимает вайнахский язык, хочу сказать…

А. ВОРОБЬЕВ – На наши sms тоже поступают сообщения на ингушском языке. И поздравления адресованы вам. Мне достаточно сложно будет их зачитать, увы, я не владею этим языком.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Я думаю, что Руслан Султанович знает, как они должны звучать.

Р. АУШЕВ - Спасибо.

А. ВОРОБЬЕВ – Давайте поговорим о том, что происходит сейчас в Ингушетии. Это одно из редких интервью господина Аушева в последние несколько месяцев и фактически не высказывались по тем событиям, которые происходили в Ингушетии. С чем было связано это молчание?

Р. АУШЕВ - Я не знаю, кто ко мне обращался, я даю, скорее всего, есть какие-то запрещенные личности. Я думаю, что поэтому. Но те журналисты, которые ко мне обращались, я давал. И последнее было интервью журналу «Дож», который представляет вайнахскую диаспору, культуру. Вот вы ко мне обратились – я вам даю.

А. ВОРОБЬЕВ – Сегодня важный информационный повод появился для того, чтобы вновь обсудить ситуацию в республике Ингушетия. В Назрани было совершено покушение на главу МВД республики господина Медова. Как вы могли бы это прокомментировать?

Р. АУШЕВ - Как можно комментировать, когда покушаются на министра внутренних дел. И даже сегодня второй случай уже.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Обстрелян милиционер.

Р. АУШЕВ - Давайте вспомним за последнее время, сколько было дней, чтобы в Ингушетии не было или взрыва, нападения, обстрела, то ли чиновника, то гражданских лиц, то молодежи. Я бы сказал, что это элементы умеренной гражданской войны. Когда попадают под огонь и органы, и чиновники, жители. И существует вооруженное подполье в республике. Поэтому там сейчас трудно объяснить ситуацию.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Как вы думаете, одни и те же люди стоят за этими событиями последнего времени?

Р. АУШЕВ - Я думаю, что это обстановка в самой республике, да и наверное на Кавказе тревожная. И я думаю, что связано с самой ситуацией на Кавказе. Есть взять конкретно Ингушетию, издалека все шло с Чеченской республики, а если взять Ингушетию последние 4-5 лет, это последствия того, что ситуация накалялась и привела к тому, что сегодня произошло.

А. ВОРОБЬЕВ – Власти республики нынешние традиционно объясняют последнюю ситуацию как попытку экстремистских террористических элементов дестабилизировать ситуацию на Северном Кавказе в целом. Вы согласны с этим? Либо проблема лежит в несколько иной плоскости?

Р. АУШЕВ - У меня такой информации нет. Я был президентом республики, и при мне ситуация с 1990 по 2002 год такая же, чего там изменилось за эти годы. И тогда еще легче было Ингушетию раскачать. Когда война в Чеченской республике шла и первая, и вторая. Уж что-что, как раз надо было Дагестан, Ингушетию и другие республики Северной Осетии так качать, чтобы все влились с один строй вооруженной войны в Чеченской республике. Но каждый по-своему принял решение и никто никого не качал. А как пытаются решить проблему. Почему мы не говорим о том, что обострение ситуации мы лишь пытались решить только одним путем – силовым.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – А какие меры нужно принимать?

Р. АУШЕВ - Нельзя решать эти проблемы сложные политические, экономические, социальные, вопросы с беженцами силовым путем. Решение сегодня идет на Кавказе - силовой путь. Силовое давление вызывает ответное силовое давление. Идет радикализация общества, особенно молодежи. Это все происходит. Потому надо разобраться, что происходит. Если федеральный центр только направляет туда дополнительные войска или дополнительные силы по линии МВД, Министерства обороны, то, что мы делали в других регионах, мы получим.

А. ВОРОБЬЕВ – Вопрос к вам от Изы из Владикавказа: почему Кремль упорно не замечает, что происходит в Ингушетии? Хотел вас спросить, вот те силовые методы, попытки наведения порядка в Ингушетии, это укладывается в политику руководства ингушского нынешнего, либо это целиком завещано на Москву?

Р. АУШЕВ - Я слышал интервью президента Ингушетии, выступал у Максимовской. И он сказал, что ничего не зависит. Значит, все зависит от федерального центра. Но если федеральный центр устраивает то, что происходит сегодня в Ингушетии, значит, устраивает федеральный центр. И федеральный центр должен был посмотреть, что происходит в Ингушетии.

А. ВОРОБЬЕВ – А чем вы объясняете молчание?

Р. АУШЕВ - Там же фронтовые сводки идут. Взрывы, подрывы, обстрелы. Применяются такие средства как гранатомет, фугас. Мне трудно понять. Я хотел бы ответить жителю Владикавказа. Мне непонятно, почему это все там происходит. Зная и видя, направляются только дополнительные командировочные силовые структуры, должностные лица. Сегодня Ингушетия уже первое место занимает среди субъектов по количеству вооруженных формирований на душу населения. Хотя при мне был только МВД практически. Я надеюсь, что люди оценят, что было немножко лучше.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – А что бы вы порекомендовали, какие меры принимать для стабилизации в Ингушетии?

Р. АУШЕВ - Во-первых, в первую очередь это задача федерального центра. Нужно разобраться, что происходит там. Хотя бы давайте с чего все началось. С того, что одного утащили молодого человека, второго, там пропали, тут пропали. И пошло нарушение всех законов, Конституции и всего остального, что может быть. И никто не говорил, вот заходят какие-то люди в масках, тащат, расстреливают и ребенка убили. В Сунженском районе. Шестилетний ребенок. Есть же какие-то основы конституционного строя в стране. И местные законы, где должно быть решение суда, адвокаты какие-то. Эти элементарные вещи не соблюдаются. Если человек с ружьем, все не могут понять, то ли он законная власть, то ли нет. Кто это действует. И поэтому-то все привело к тому, что за эти годы население и в первую очередь молодежь радикализировалась, потому что у кого-то убили брата, родственника. У меня самого помните, был случай, когда двух моих дальних родственников, двух братьев чуть ни расстреляли. Утащили, оказывается, в Грозном. На выезде из Грозного. Это сыновья Аушева Макшарипа. Поэтому до этого маразма доходит. Хотя бы надо разобраться. И плюс еще беженцы, которые смотрят, что происходит на Кавказе, справедливо они так думают, люди же тоже возмущаются. Такое справедливое отношение к беженцам с Южной Осетии и такое несправедливое отношение уже 16 лет в отношении других беженцев, ингушей с пригородных районов, хотя живем в одном государстве.

А. ВОРОБЬЕВ – Такая ситуация, которая в последние месяцы теракты, инциденты, связанные с представителями в основном властных структур, является они это прямым ответом населения, в том числе исламистского подполья на беззаконные действия нынешних властей?

Р. АУШЕВ - Я думаю, что, скорее всего, так и есть. Что происходит. Даже дикий случай в Москве. Взяли ни за что ни про что Хамхоева. Мирного человека потащили, пытали, чуть ни убили. Это в Москве происходит. А что происходит тогда там. И вот эти люди, когда или освобождаются или их родственники, у них же нет такого понятия большого, как некоторые – это рука какая-то издалека. Они находят тех, кого они считают нужным в правоохранительных органах. Если не восстановится законность элементарная, и чтобы там начали действовать элементарные законы, хотя бы РФ, республики, там не будет наведен порядок в самих правоохранительных органах, чтобы они не чувствовали вседозволенность, и силовых структурах, которые находятся на территории республики Ингушетия, которые временщики. Я всегда возмущаюсь, когда временный человек приезжает в республику и… начинает больше всех переживать за эту республику. Временщик приезжает, уезжает, а население остается. Потом не знает, что делать поле того, как он уезжает.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Насколько поменяло ситуацию убийство Евлоева?

Р. АУШЕВ - В смысле?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Повысился градус…

Р. АУШЕВ - Для меня удивительно. Мне казалось, это должно было бы быть самое быстрое раскрытие преступления в РФ за последние 10 лет. Конечно, это был видный человек в Ингушетии, его имя звучало везде. Я думал, что уже вечером будут первые виновники арестованы и все должностные лица, кто давал, не давал, принимал, не принимал, нарушал, не нарушал, должны были проведены соответствующие с Конституцией и законом. Но время сколько прошло. Знают, какая машина, кто встречал, кто провожал и до свидания. Человека нет, и все до сих пор разбираются…, уже должны были в течение часа разобраться, кто это все сделал.

А. ВОРОБЬЕВ – Действительно господин Евлоев был весьма видным представителем оппозиции ингушской, но есть мнение о том, что ингушская оппозиция недостаточно сильна в республике для того, чтобы изменить положение дел.

Р. АУШЕВ - Я об этом говорил, да нет в Ингушетии оппозиции. Ингушетия не столько политизирована, сколько ее доводят до этого. Посмотрите, что у нас в стране происходит. Люди просто возмущены тем, что происходит. Как любой житель нашей страны будет относиться, если его брата утащили, убили и не нашли. Или допустим, с тем же Евлоевым как его родственники должны относиться к тому, что его брата или сына взяли, посадили в машину правоохранительные органы, и выбросили около больницы. Какая тут политика.

А. ВОРОБЬЕВ – А покушение на Медова вы связываете с кровной местью?

Р. АУШЕВ - Нет. Хотя кто его знает. Трудно сказать. Работая министром внутренних дел в такой ситуации, у тебя уже каждый второй кровник может получиться.

А. ВОРОБЬЕВ – Мне очень важно понять, на ваш взгляд Ингушетия способна ли стать новым очагом сепаратизма?

Р. АУШЕВ - Если мы будем в таком же духе продвигаться, ингуши никогда не болели сепаратизмом. Даже если историю вспомнить, ингуши, как и все нормальные люди хотят жить нормально, спокойно и справедливо. Гордый народ. Но довести можно любого до и этого. Потому что нельзя находиться все время в таком состоянии, когда не знаешь, есть вроде государство, и этого государства нет. Оно тебя должно защищать, оно тебя не защищает. Ты надеешься на правоохранительные органы, они наоборот тебя, как Евлоева, убивают. Что за порядок такой.

А. ВОРОБЬЕВ – На траурном митинге в память Евлоева был митинг, от 500 до 3 человек собралось, и там была опубликована резолюция митинга. Она была адресована лидерам Германии, Франции, Италии, Великобритании и США, Японии и Канады. То есть «большой семерке». И для сведения президенту России. Там было сказано, что насилие в Ингушетии требует немедленного вмешательства международного сообщества, в России сегодня складывается новый авторитарный режим, для которого не существует таких понятий как право человека и свобода граждан. А в завершение авторы резолюции попросили предоставить жителям Ингушетии гражданство какой-то из зарубежных стран, к главам которых они обращаются. Была очевидная попытка навязать аналогию с Южной Осетией.

Р. АУШЕВ - Один раз сказали, два сказали, митинги были, у людей нет формы, возможности высказать свое мнение. Докричаться то ли до Москвы, то ли до Магаса, то до кого-то. Они уже выбрали крайнюю форму. Даже самого робкого загоняешь в угол, когда понимает, что выхода нет, он начинает принимать все меры для спасения. Они выбрали такую форму. Это хорошо, что выбрали такую мирную акцию. Не стали брать дубинки, камни. Громить. А к кому им обращаться? Они обращаются в парламент республики – он молчит. К руководству – молчит. К федеральному центру – молчит.

А. ВОРОБЬЕВ – А у вас нет ответа, почему молчит федеральный центр?

Р. АУШЕВ - Сколько они уже обращались. Не знаю. Для меня загадка номер один, почему они молчат. Зная, что происходит в республике.

А. ВОРОБЬЕВ – Помните, вскоре после убийства Евлоева сотрудник президентской администрации в интервью одной из газет сказал, что с Зязиковым ситуация плохая, будем думать.

Р. АУШЕВ - Я думаю, что все-таки эта ситуация порождение…, вот вертикаль она хороша в армии, она хороша в больших государствах многонациональных, федеративных. Вертикаль власти к этому приводит, когда руководство, которое назначаемо, не зависит от избирателей, а которое избираемо, зависит от избирателей. Вот это яркая причина того, что сегодня руководители не только в Ингушетии, в других субъектах РФ, посматривают наверх. То, как наверху скажут, так и будут делать. А то, что внизу митингуют, возмущаются, их служба не зависит от того, что скажут внизу. То есть от главных жителей, республики, страны и так далее. Это есть самый главный недостаток вертикали.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – Если сохраняется та тенденция и те настроения среди населения Ингушетии, о которых вы говорили и ситуация продолжает обостряться, что дальше будет в республике? Каковы перспективы?

Р. АУШЕВ - Видите, к чему идет. Республика, я не хочу себя хвалить, и нам тяжело было, и у нас были недостатки. Но к лучшему нет. Есть же грань какая-то. Воля и терпение у людей не безграничны. Надо же узнать, что происходит в республике. Можно приехать разобраться. Там приезжают большие начальники, есть федеральный округ, есть министры, силовые структуры, спецслужбы. Вы разберитесь, что люди хотят. Почему они возмущаются. Кто виноват. Кто берет взятки, кто коррумпирован. Это целый комплекс работы. Но нельзя же закрывать глаза и говорить, смотрите, вот как было правильно сказано, мы защищаем своих людей, которые живут в Южной Осетии и Абхазии. Ну почему не защитить этих людей, своих родных, близких, которые находятся уже сто лет в одном государстве.

А. ВОРОБЬЕВ – Вопрос от Магомеда: вам не поступало предложение от правительства возглавить Ингушетию?

Р. АУШЕВ - Нет.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – А если бы поступило?

Р. АУШЕВ - Ко мне не поступит, это точно.

А. ВОРОБЬЕВ – В одном из интервью «Новой газете», по-моему, вы говорили о том, что если ваш народ будут убивать, вы вернетесь в республику и встанете на его защиту.

Р. АУШЕВ - Да. Я вспомнил события 1992 года, если бы была такая как в Южной Осетии, Абхазии, Грузии я тоже приехал бы, как добровольцы, и стал бы со своим народом, и буду защищать его.

А. ВОРОБЬЕВ – Благодарим вас.