ГИРИХАН ГАГИЕВ
ПОЭТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ТРЕХ ТОМАХ
ТОМ 3

ЖИЗНИ ВИВАТ! (1980-1994)

О ПРОИСХОЖДЕНИИ ВАЙНАХОВ

Видали: искры от булата

Летят, пронзая царство тьмы?

От предка общего когда-то

Вот так произошли и мы.

Видали: колос зерна множит

На благо края своего?

Вот так и мы на свете тоже

Взошли от корня одного.

От струйки малой, бьющей где-то,

Большой реки начнется пир...

Вот так и мы с душою щедрой

Явились в этот Божий мир.

* * *

Есть в мире страна золотая одна,

«Кавказ» называется эта страна...

Клянусь, за нее мое сердце болит,

Ее неудача меня опалит,

А радость поднимет, посадит в седло...

Я очень хочу, чтобы ей повезло –

Стране, без которой не мыслю и дня...

Другого сокровища нет у меня!

Но в этом краю есть один уголок,

Я жить и дышать без него бы не мог...

Там скалам дано в поднебесье залезть,

В чести там извечно и совесть, и честь...

Там каждый прохожий приветит: «Воша!;

(Воша (инг.) - брат.)

Услышишь «Ворс-тох!» - закипает душа,

(«Ворс-тох!» (инг.) - восклицание, которым подбадривают танцора.)

А в гости заглянешь - подарят коня...

Второй Ингушетии нет у меня!

МОЙ НАРОД

Великих книг не написал

Мой небольшой народ покуда,

Но все-таки великим стал:

Он – Прометей, а не Иуда.

Нет, не горюет мой народ,

Что у него покамест нету

Ни потрясающих сонетов,

Ни сногсшибательнейших од.

Ему величия Творца

Достаточно для жизни славной.

Стремиться к Богу без конца –

Считает он задачей главной.

Велик его нелегкий путь,

Весь мир в его вместился грудь.

Для всех народов, всех племен

У Неба счастья просит он.

И были велики всегда

Его любовь, его беда,

А милосердия запас

От гибели весь мир бы спас.

Своею кровью освятил

Он хлеб земной, земную воду...

Прошу: и к моему народу

Будь благосклонен, Ход Светил!

* * *

Слышу слева я, слышу справа:

И слова эти, как отрава:

«Что же вам, ингушам, неймется?

Без конца о земле твердите!

А не многого ль вы хотите?

Что уплыло, то не вернется!

За дома вам дадут деньжата -

И живите себе богато,

Не лишайте других покоя!»

Не лишали б других покоя,

Только Родина не продается...

Стонет сердце народа-изгоя!

ИНГУШЕТИИ

Матерь Ингушетия, в беге этих дней,

Никого на свете я не любил сильней.

Даже и в Швейцарии жить бы я не мог...

Кряжей твоих царственных выше только Бог!

Реки родниковые, благодать вершин

В сердце, петь готовое, твой вбирает сын.

Башни поднебесные, мужество отцов

Каждой строчкой пестовать твой поэт готов.

Девушки встречаются - не подымут глаз,

Иначе красавицы обожгли бы нас!

Матерь моя сущая, губишь ты меня,

Вишнями цветущими в доску опьяня.

Я хожу поэтому без вина хмельной,

Вдохновляя сплетников в стороне родной!

* * *

Осторожно на траву ступаю,

Осторожно на песок ступаю,

Где бы ни ступал, не забываю:

Я на грудь родной земли ступаю.

* * *

Тучи, как волки, рыщут голодные,

Снова дожди зачастили холодные,

Сердцу опять неуютно и больно...

Холмик могильный я вспомнил невольно

Холмик могильный, травою покрытый.

Нет у него от ненастья защиты.

Ветры гудят, на него налетая,

Холодом, сыростью холмик питая.

В этом прибежище нана моя –

(Нана - (инг.) мать.)

Неизлечимая рана моя.

Небо, храни ее вечный покой,

Холод уйми и дожди успокой

И за кладбищенской бедной оградой

Май посели - ее сердце порадуй.

Пусть соловьи за оградою свищут,

Пчелы нектар меж надгробьями ищут

Ашар, исполненный ласковой силы,

(Ашар (инг.) - мелодия.)

Пусть иногда долетит до могилы.

Росы на каменных буквах Корана

Солнцем искрятся пускай постоянно.

Небо, создай ты за этой оградой,

Щедрое царство тепла и отрады.

Пусть моя нана получит сполна

То, чего в жизни была лишена.

* * *

Мужчина плачет в жизни только раз

И то - стесняясь посторонних глаз.

И сердцем - не глазами - плачет он,

Кровавыми слезами плачет он,

Но плачет не под пыткой, не в бою –

Он плачет, погребая мать свою!

ОТВЕТА НЕТ

Дрожит листок над бездною пустой,

Вот-вот слетит багряно-золотой...

«Что будет там, за гранью бытия?» -

Гадает лист, тревогу затая.

Дрожит листок... Кто даст ему ответ:

Душа - она бессмертна или нет?

Но нет ответа. Ни ему, ни нам...

Слетит листок - и все узнает сам...

И раньше, чем покинем белый свет

Нам, люди, тоже не найти ответ.

* * *

Спокойно я с последним часом встречи жду,

Умру - как будто отойду ко сну...

Я знаю: полегчает человечеству

На боль одну и на тоску одну.

Но вишням белым, что в саду невестятся,

Так будет не хватать моей любви...

И потому я не спешу со смертью встретиться,

И гимн весне звучит в моей крови!

* * *

Кем стать хотел бы после смерти?

А просто дубом в поле вольном,

Лишь небу вечному подвластным...

Шуметь листвою на просторе,

Корнями землю обнимать,

Ветвями облака баюкать,

Лелеять только птичьи песни

И миру их дарить бесплатно...

* * *

О праздник сердец и ликующих глаз,

И солнца, и неба, что вечно синеет,-

Пусть каждый в отдельности смертен из нас,

Но род человеческий смерти сильнее!

Порою земли разверзается зев,

И кто-то добычей становится смерти,

Но род человеческий, тленье презрев,

Растет и мужает, врастает в бессмертье.

Богов между нами, живущими, нет,

Но каждый из нас - драгоценная малость,

И если родиться забыл бы на свет

Любой, то цепочка бессмертья б распалась!

Живите, друзья, и не надо тужить

О том, что мы с вами - заложники смерти...

Гордитесь: из мрака нас вызвала жизнь,

Она же не всех вызывает, поверьте!

* * *

В белой куще кизила ликует удод

И на каждой травинке - росинки алмаз...

Незаметен для них наш приход и уход.

Нам же кажется: мир в подчиненье у нас.

Между тем и без нас обойдутся вполне

И улыбка цветка, и беспечность волны.

Мы придем и уйдем, а цветку и волне

Полномочья хозяев на свете даны.

Будут жить, как до нас: и цвести, и плескать,

И не знать, что своих потеряли царей...

Нам бы их не губить, а любить и ласкать,

И войти бы в доверие к ним поскорей!

ДАВАЙТЕ ДУМАТЬ ДРУГ О ДРУГЕ

Давайте думать друг о друге

Нежно и трепетно,

Этому можно научиться

У росы на утренней траве.

Давайте думать друг о друге

Нежно и трепетно,

И тогда мы тоже станем

Такими же чистыми, как роса.

Давайте думать друг о друге

Светло и лучезарно,

Этому можно научиться

У звезд на вечернем небе.

Давайте думать друг о друге

Светло и лучезарно,

И тогда мы тоже станем

Такими же высокими, как звезды.

ЧТО ЖЕ ОСТАВЛЮ?

Иного жизнь - изношенных

Костюмов тридцать штук,

Пар семьдесят истоптанных

Ботинков и штиблет,

А жизнь другого - дружеских

Сто тысяч верных рук

И в чьи-то души вписанный

Невянущий рассвет.

Жизнь чья-то умещается

Меж датами двумя

И некролога рамкою

Охвачена вполне.

А чья-то жизнь возносится,

Чаруя и томя,

В пределы звездной вечности

И светит нам извне...

Так что же миру доброму,

Прожив немало лет,

Оставлю я? Пар семьдесят

Истоптанных штиблет?

Или рассвет невянущий

Оставлю для людей,

Душою чтоб оттаяли

И стали молодей?

Пространство в рамке траурной -

Ужель весь мой удел,

А вечности ни пяди я

Освоить не сумел?

* * *

Вселенная тикает, как часы -

Сам посмотри и послушай:

Все, от звезды и до капли росы,

Воле Божьей послушно.

Десница Всевышнего всюду видна.

Порядок железный повсюду.

Взгляни в небеса, там другая страна.

Подобная сладкому чуду.

И если ты хочешь войти в благодать

Того, кто всесилен и вечен,

Обязан ты гордость свою обуздать,

Стереть свое «я», человечек!

* * *

Бог отнимает у поэта дни –

Лишеньями наполнены они,

Страданием за тех, чей тихий стон

На сердце давит с четырех сторон.

Зато поэту ночи дарит Бог,

Чтобы поэт о счастье грезить мог,

Мечтать бы мог о времени таком,

Когда услышит смех людской кругом!

* * *

Ты не гордись, что преуспел во всем,

А твой товарищ не достиг успеха...

Пусть гром грохочет в имени твоем,

А друг - в родном краю всего лишь эхо.

Но, может, счастье, что обоим вам

От самых первых дней предназначалось,

Судьба делить не стала пополам,

И одному тебе оно досталось.

Так помоги другому разорвать

Цепь неудач и восторжествовать.

Ты с чувством превосходства не смотри

И на того, кто за слезой во взоре

Не видит света утренней зари

И чья тоска - как ледяное море.

Быть может, радость, что обоим вам

От самых первых дней предназначалась,

Судьба делить не стала пополам

И одному тебе она досталась.

А если так, к другому поспеши

И боли груз сними с его души.

* * *

Банальна эта истина, но все же

Жизнь коротка, так коротка, о Боже.

Что сердце и глаза не успевают

Ее красой насытиться ничуть...

Но жизнь длинна, достаточно длинна,

Чтобы вглядеться в Млечный Путь,

О вечности немного поразмыслить

И убедиться, что она

Не для пустых затей дана!

РАЗГОВОР С ПЕССИМИСТОМ

Говоришь, скучают Дон-Кихоты,

Корпус Д'Артаньянов поредел?

Люди, говоришь, мельчают что-то

В суматохе повседневных дел?

Говоришь, пустеют наши души,

Мужеству и честности капут?

Говоришь, в коросту равнодушья

Мир одет отныне и обут?

Я согласен, сложно нам живется:

Дефицит любви и добрых слов...

Только место подвигу найдется,

Был бы сам ты к подвигу готов.

Что ни говори, а знаем все мы:

Без упорства выживем навряд.

Ведь, пока на свете есть посевы,

Будет угрожать посевам град.

И покуда дышат небосводом,

Будут люди жертвовать собой,

Защищая правду и свободу

И за честь свою вступая в бой.

Будут слабых защищать и сирых,

Трудным потом добывать чурек...

Род героев не прервется в мире,

Нe исчезнуть подвигам вовек!

* * *

Не знаю, сколько во мне благородства

И стоит ли людям ценить меня?

Но из библейского первородства

Досталась и мне частица огня.

Вовсе не собственной волей влеком,

Сюда я пришел неизвестно откуда.

И неизвестно куда потом

Исчезну, воспев эту жизнь, как чудо.

Но, если прислали меня сюда,

Именно здесь я как раз и нужен.

И радость моя, и моя беда

Вплетаются в жизнь - золотое кружево.

Конечно, я - капля, всего листок,

Дрожащий при каждом порыве ветра,

Но мир обойтись без меня не смог,

И я благодарен ему за это!

* * *

Если б горе вырваться могло

То, что в сердце у меня скопилось,

Весь бы мир насквозь оно прожгло,

Вся планета в пепел превратилась.

Но не может вырваться никак

Из груди... И грудь мою терзает...

Пусть терзает! Сердце пусть сгорает,

Лишь бы мир не превратился в шлак!

ПЕРВАЯ ПОЧКА

Когда увижу почку первую,

Я поневоле в Бога верую...

Душа рождает Божество

Всей силой счастья своего!

Души безмерно изумление,

Как будто почка - проявление

Любви к земле всех Высших сил...

Вот и сегодня я застыл

В немом восторге перед почкой –

Земли и Неба чудной дочкой...

А что плохого в этом, люди?

Пусть бог весны на свете будет!

Пусть праздником в сознанье наше

Войдет... А мы возьмем и спляшем

В честь первой почки и весны –

Ведь ноги нам не зря даны!

* * *

Вам кажется, что дождь идет?

Нет, вы ошиблись - это небо

Телеграфирует земле

О тоннах будущего хлеба...

Струятся точки и тире,

Сверкая и переливаясь,

Благословение корням

От высших сфер передавая.

И хорошеют на глазах

Ростки пшеницы, кукурузы...

И значит, доброе зерно

Наполнит с верхом каждый кузов...

И значит, мельницам - молоть,

Не знать пекарням передышки,

И значит, домнам сталь варить

И сочинять поэтам книжки.

Влюбляться, значит, молодым,

А малышам - творить забавы...

А за границей кой-кому

От злости скрежетать зубами!

К БЛОКУ

Вы - Александр Блок

Иль Александр Бог? –

Ничтожный сын Земли,

Пытаюсь я понять...

Вы - Александр Блок

Иль - Александр Бог? –

Не знаю... Но зажгли

Вы жизнь во мне опять!

ДАЙ МНЕ СИЛЫ

Осквернили пречистое слово,

Растоптали священный глагол...

(Анна Ахматова)

«Осквернили пречистое слово,

Растоптали священный глагол…»

Для поэтов такое не ново,

Вот и я через это прошел.

То стрелой ядовитой, то плахой

Освящают поэта венец...

Дай мне силы без гнева и страха

Крест мой тяжкий нести, о Творец!

УЖЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ

Уже не имеет значения это:

Добьет не добьет ли младенца-поэта

Народ, что не ведает Божьей любви...

Ведь сердце младенца-поэта в крови!

Уже замолчали святые уста...

Бог всех испытал и разметил места

В аду ли на Небе. Уже изменить

Нельзя ничего. Так о чем говорить?

* * *

Удел того, кто истинно высок

И благороден,- вовсе не венок

Почетный... У него судьба иная:

Литая пуля в сердце иль висок.

Неважно из чего она лита:

Свинец ли это или клевета,

А важно то, что месть за превосходство –

У нас, увы, важнейшая черта.

И жизни цель и повседневный труд –

На задний план все отступает тут.

И если ты на сантиметр выше

Других, с лица земли тебя сотрут.

Сплоченность в том завидная у нас:

И время сыщется и сил запас...

Вот головы лишился переросший,

И вновь стандарту радуется глаз!

В МУЗЕЕ ПАСТЕРНАКА

Что почести, что юность, что свобода...

(Анна Ахматова)

Что почести, что юность, что свобода

Иных? Перед величием ухода

Без почестей сгоревшего его?

Мираж и только, больше ничего!

Тоски и горя полон Божий свет,

Всегда в кольце огня большой поэт.

И подлеца востребует к ответу,

И мракобесу он предъявит счет...

Но только Бог сочувствует поэту

И только Он один поэта ждет!

ЕЩЕ РАЗ О ПРОРОКАХ

Как сладко нам измазать грязью

Пророков, обвалять в пыли,

Оклеветать, чтобы, как праздник,

На сером фоне не цвели.

Мы гоним палками пророков,

Чтоб жить спокойно, не тужить:

Ведь, зная про свои пороки,

Спокойно невозможно жить.

Пророков участь - невезучесть,

Гонение - закон судьбы.

Но истин качество тем лучше,

Чем крепче плетки и дыбы.

Чадя своим сознаньем пошлым,

Терпеть пророков только в прошлом

Согласен наш недобрый свет...

Без них же будущего нет!

РАЗГОВОР С ГОРОЙ

Тебя не облепила,

Гора, годов кора:

Подтянута, как прежде,

Стройна ты, не стара.

По-прежнему чарует

Вершина белизной,

И на лице вершины

Морщины ни одной!

Стоишь ты недоступна

Со всех своих боков,

Создав за облаками

Прибежище богов.

О Неба откровенье,

О совесть высших сфер,

Бела ты, словно лебедь,

А мир - убог и сер.

Когда б в округе этой

Не царствовала б ты,

Глаза завяли б наши,

Зачахли, как цветы.

Но ты, гора, сияешь,

Зовешь в такую даль,

Что мы, шутя, сгибаем

В бараний рог печаль.

О чудо неземное,

О белая гора,

Ты грязный мир заткнула,

Черневший, как дыра!

И сразу в мире стало

Уютно и светло,

Перед твоим величьем

Бессильно сникло зло.

Сорвав все двери-окна,

Тебе давно пора

В мое вселиться сердце –

Оно твое, гора!

РУКИ ХУДОЖНИКА

Валерию Каплину

Руки художника -

Страстные руки,

Полные радостной силы.

Муки,

Светом подспудным

Лучащиеся,

Молчащие о чем-то,

О чем-то кричащие...

То по-царски спокойные -

Кажется, это - навеки –

То бунтующие,

Словно горные реки...

То всевластные руки,

То наивные и покорные,

Руки,

Как мудрые корни,

Красоту извлекающие

Из мрака небытия

И отдающие людям

Красоту эту греющую.

Руки художника,

Извечно владеющие

Какою-то звездною тайной,

Лепят из глины обычной

Мир свой необычайный:

Сжимаются, разжимаются,

Поднимаются, опускаются,

Смеются руки, ликуют,

Рыдают руки и каются...

Обыденно все в них,

Торжественно,

Понятно,

Непонятно-божественно...

В глине

Душу выискивая,

Тоскуют руки, поют,

Колдуют над смыслом жизни,

Формулу счастья куют,

Трудятся,

Будто бы мира

Спасенье лишь в них одних...

И мир,

Заглядевшись на эти

Руки,

Внезапно притих...

Притих,

Потому что понял:

Творец, что Адама слепил,

Не Богом,

Вовсе не Богом,

А первым художником был!

* * *

Светила скользят по кругу,

У них - неземная мера.

И я ускользаю тоже

Из четкой житейской сферы.

Как облачко возникаю,

Но вздох ветерка - и нету

Меня... И на мне поставить

Никак невозможно мету.

Я зыбких рассветов отсвет,

Полет лепестка над лугом...

Квадратом меня рисуют,

А я воплощаюсь кругом.

Да, трудно меня пощупать,

В параграф одеть железный,

И потому, наверно,

Для мира я - бесполезный.

Меняюсь я постоянно,

Неодинаков всюду...

Но был я всегда на свете

И вечно на свете буду!

УДЕЛ ЦАРЕЙ

Достался мне удел царей:

Прощать, одаривать, спасать.

Слова, как связки янтарей,

Как жемчуга, в толпу бросать.

Страдая, радуясь, любя,

Переступать через себя,

Не для себя на свете жить –

Народу дикому служить.

Но за спасенье, за любовь

Известна плата - горлом кровь,

А за служенье - тайный яд...

Лишь так царей благодарят!

СЛАВЬТЕ БОГА

Звезды Неба, славьте БОГА,

Пой, Земля, Ему хвалу:

Млечный Путь - Его дорога –

Словно луч, пронзает мглу.

Мы по ней пришли оттуда,

Где покой и тишина,

Бытие вобрать, как чудо,

И опять уйти туда.

Так воздай благодаренье

Жизнедателю-Творцу,

Божье каждое творенье

Предстоя Его Лицу.

И в любви Его купаясь,

Нежась в милости Его,

Очищайся тварь любая,

Радуй Бога своего!

ВАЛЕНТИНЕ ВИКТОРОВНЕ ХОХЛОВОЙ.

известному московскому целителю

Не ведаю, какие зазвездные края

Послали Вас на Землю, но знаю, вижу я:

И благодать земная, и красота Небес

Соединили с Вами свой высший интерес.

Идете Вы ко жизни - и добрый дождик праны

(Прана (вост.) - жизненная энергия.)

На наши души льетея и лечит наши раны.

И костыли отбросит калека, Вас завидев,

Злодей забудет зло, обиженный - обиды.

И совесть в человеке жар-птицей встрепенется

И ближних согревать начнет частицей солнца...

Дохнете Вы зимой на ветку Вашей негой –

И ветка расцветет, оттаявши от снега...

И даже деревянный забор при встрече с Вами

Воспрянет, оживет и обрастет корнями...

Я понял, в чем секрет целебной Вашей силы:

За все живое боль - вот смысл ее и суть...

А боль так велика, что может от могилы

Больного оттащить и жизнь в него вдохнуть!

ЦЕЛЕБНЫЕ ОЧИ

Валентине Викторовне

Хохловой

На перевале горном,

Прямо в груде камней, -

Маленькая икона

И свечечка перед ней.

Смотрит с иконы Дева –

Боль и любовь в очах.

Очи ее целебны,

Мир бы без них зачах.

Вот из машины вышел

Водитель, свечу зажег,

И отлегла от сердца

Тоска - бытия ожог.

Вот бедолага пеший

Молится, сняв суму,

Мир отстранив душою,

Будто бы тюрьму.

На перевал Казбеги

Кто бы ни восходил,

В этих очах библейских

Прощение находил.

Солнце заглянет в очи –

И славу спешит пропеть.

Хворый, просвечен ими,

Одолевает смерть.

Камни вокруг Марии,

Бесчувственные снега...

Сына Ее распяли,

Но нет у Нее врага.

Сына Ее распяли

И распинают вновь...

Только распять не могут

К людям Его любовь!

АХМАТОВА АННА

Душа без изъяна –

Редчайшее дело...

Ахматова Анна

Такою владела.

И нас одарила

Сокровищем этим,

И мы не бескрыло

Мечтаем и светим.

И в нас не погибла

В прекрасное вера...

О Лира, спасибо

За силу примера!

Строка не растает

Клочками тумана –

Сквозь нас прорастает

Ахматова Анна.

Мы тоже причастны

К страданиям мира...

И это - как счастье!

Спасибо, о Лира!

К вершинам неблизким

Зови, не смолкая...

Поклон тебе низкий,

О Совесть Людская!

В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Раисе Дидиговой

И в сорок пять,

Как в двадцать пять,

Умом и красотой блистать

Не всем дано, Раиса, петь -

Лишь тем,

В ком есть Небесный Свет...

Вы излучаете его.

К Вам благосклонно Божество!

ОТВЕТ НА ВОПРОС

Что станет с миром без стихов?

(Вопрос из зала)

Что станет с миром без стихов?

Он просто сдвинется с основ!

Когда поэзия уйдет,

Покинет жизни буйный пир,

То солнце сразу же зайдет

И сразу обнищает мир.

Мы перестанем различать:

Где - зло, а где - добра печать.

Сотрется сразу же, друзья,

Грань между «можно» и «нельзя»

Не будет больше тормозов

Ни для верхов, ни для низов.

Тогда по меркам по каким

Добро от правды отличим?

Поэзия - ориентир,

Ось, проходящая сквозь мир...

Нельзя ломать нам эту ось:

Не то - крушенье и хаос,

Нагромождение грехов...

Вот как опасно без стихов!

ПУШКИНСКИЕ СТРОКИ

О, эти строки,

Пушкинские строки -

Светящиеся,

Музыкой звучащие...

В них - все твои порывы,

Все итоги,

Все прошлое твое

И настоящее!

Они - и клятва для тебя,

И исповедь,

И объяснение сердечное...

Как хорошо,

Что люди перечитывать

Святые эти строки

Будут вечно!

КОГДА Б РОДИТЬСЯ Я НЕ ЗАХОТЕЛ

Когда б родиться

Я не захотел

И попытался

Отодвинуть сроки

Вступленья своего

В земной предел,

И в ситуации подобной

Боги

Явились вдруг

И прочитали строки -

Любые строки Пушкина,

Клянусь:

Я перестал бы

Отпираться, злиться,

И тут же

Согласился бы

Родиться,

Явиться в этот мир,

На этот свет,

Что так волшебно

Пушкиным воспет!

И СНОВА ПУШКИНЫМ УПЬЮСЬ

И снова Пушкиным упьюсь...

Строка - гармония сама!

Я от гармонии его,

Порой, боюсь сойти с ума!

Боюсь сойти с ума порой...

Но, Боже, это - пустяки!

Я ни на что не оглянусь.

Спеша на зов его строки!

* * *

Беден я, почти что нищий,

Грусть-тоска в моем жилище.

Таракан, ко мне забредший,

Жирной крошки не отыщет.

Но счастливчикам богатым,

Что деньгу гребут лопатой.

Не завидую нисколько –

Знаю я характер злата.

Пусть металла ярче нету,

Мил всему он белу свету,

Но сердца в себя влюбленных

Черным он питает цветом!

КРАСАВИЦЕ

Творец дыхание вдохнул

В тебя - явил нам совершенство.

Но вот беда: он этим жестом

Уродство наше подчеркнул!

* * *

Обиду в сердце зачеркнуть,

Собраться наскоро - и в путь!

На помощь поспешить к тому,

Кто радовался, ликовал.

Когда беда в твоем дому

Тебя разила наповал.

Скорей! Скорей!

Сквозь дождь и снег

К врагу... Он тоже человек!

Спасти, пока возможность есть!

А после он поймет и сам,

Что был не прав! Что небесам

Любовь угодна, а не месть!

* * *

Зачем за мною увязалась следом,

Бездомная собака? Как и ты,

Гоним я этим белым черным светом...

Ты мяса ждешь? Напрасные мечты!

На пустыре ты промышляешь, знаю,

Где смрадный холм из мусора возрос.

Но дай тебя, собака, приласкаю

И поцелую нежно в нос.

Конечно, ты грязна и пахнешь гадко,

Но человеческая грязь - страшней.

Она всплыла наверх, вся без остатка,

И я, как все, тону сегодня в ней.

И потому, бездомная собака,

Прижать тебя к груди сочту за благо:

Ты, песик, в горло не вонзишь клыки,

В отличье от людей, что мне близки.

* * *

Кажется небо пустым,

Но сколько же в нем сокровищ:

Кончились снегопады,

Дожди начались благодатные.

Бывает, и человек –

Скромный, непритязательный,

А взглянешь поглубже в душу –

Богатству ее изумишься!

* * *

Люди, люди,

Перестаньте браниться -

Сквозь наши крики

Не может пробиться

Журчанье вешнего ручейка...

А нам, к сожалению, не века

Слушать его...

Ведь, как ни крути,

Наш путь короче

Его пути!

Пусть перестанут

Щелкать затворы,

Умолкнут крики

И стихнут ссоры.

Сердце и слух

Откройте, друзья:

К нам пробивается

Песня ручья!

ОЗАРЕНИЕ

Что к дальним звездам рвется человек?

Неужто непонятно, что вовек

Их не достичь, не обустроить

В той колоссальной вышине?

А может, человеку стоит,

Служа добру, любви, весне,

Создать свою звезду

В своей душе

И с космосом через нее

Сродниться накрепко уже?!

ПРО УСТАЛОСТЬ

Как устал я от ворон –

Каркают, томясь бездельно!

Я устал от похорон,

И притом устал смертельно!

Я устал от сплетен злых –

Неуемно это лихо!

Я устал за пятерых,

Нет, устал за восьмерых я!

Я устал от слепоты

Злата жаждущего люда,

Я устал от глухоты

Не хотящих верить в чудо!

От кретинов изнемог –

Их немало в нашем мире!

Не понять им, видит Бог,

То что дважды два - четыре!

От кокетливых ресниц

Я устал вполне серьезно!

От чиновных важных лиц,

С высоты глядящих грозно!

Так устал я - просто жуть!

Мне давно покой неведом...

Неужели отдохнуть

Не удастся в мире этом?

* * *

Богатства не имею

И не хочу иметь.

Пусть золото - пройдохам,

А мне - простая медь.

Но с радостью живу я:

Есть дождь, есть солнца луч,

И есть весна на свете.

И значит, я везде.

Я что-то не питаю

К машине «мерседес»

Ни уголовно-хищный,

Ни прочий интерес,

Но россыпи алмазов

На травах поутру,

Я жадными глазами

До капли соберу.

И сердце золотою

Листвою - дайте срок –

Набить я не премину,

Как скряга кошелек...

Не стать мне бизнесменом,

Деньгами не сорить.

Судьба моя - иная:

Другим себя дарить.

Я знаю - простофилей

Кажусь со стороны,

Приветствия знакомых

Насмешками полны.

Но я не обижаюсь,

Давно известно мне:

Одни - довлеют к Богу,

Другие - к сатане.

* * *

На двух ногах немало люду

Снует вокруг меня повсюду.

Но вот беда: у них, у многих,

Все признаки четвероногих.

Одни - мычат. И их мычанье –

Как ни за что не отвечанье.

За что же может отвечать,

Тот, кто способен лишь мычать?

А для других рычанье - способ

Решенья жизненных вопросов.

Кто с умилением собачьим

Вослед за той рукою скачет,

Что держит лакомый кусок,

И млеет у хозяйских ног...

О, как грызутся меж собою

Двуногие, вопя и воя!

Как притворяются людьми

Профессионально - черт возьми!

* * *

Переполнил сердце мед любви,

Тяжестью своею все сковал.

Этой тяжести я очень рад –

Я по ней безмерно тосковал.

Не тревожьтесь, верные друзья,

Мне такая тяжесть по плечу...

Хорошо, что в сердце груз любви,

А с пустым и жить я не хочу!

ПОЭТ

Я люблю Родину,

Я очень люблю Родину!

Сергеи Есенин.

Есть у меня знакомый,

Странный один поэт,

Он очень любит Родину,

Которой у него... нет!

Он любит народ, которому

Нет до него дела,

И жить ему при этом

Представьте, не надоело!

Для тех, кто чеканит деньги,

Конечно, он просто ноль.

Но сердцем, по-детски чистым,

Он плавит чужую боль.

В наивных его понятьях

Все люди - родные братья,

И места для мести нету

В небесной душе поэта.

Живет, о себе не думая,

Не видя невзгод своих...

Его допекают люди,

А он печется о них.

Хулят его, осуждают,

Ехидные слухи множат,

Не зная, что по-другому

Он просто дышать не сможет!

НИЩИЙ

Там, где модный магазин,

А за ним аптека,

Много лет стоит один

На углу калека.

Он с протянутой рукой -

Словно изваянье.

Тихий взгляд его тоской

Полнит мирозданье.

Он стоит - как в землю врос -

И молитву шепчет.

И слезу его мороз

Превращает в жемчуг.

Но спешит людской поток

Мимо бедолаги,

Редко ляжет пятачок

На ладонь бедняге.

В мире этом, где на грудь

Давит зло от века,

Разве значат что-нибудь

Слезы человека?

РАЗГОВОР

- Какая красивая игрушка!

- Я ее очень люблю!

Игрушку даже полюбить

Способно сердце человека,

Но человека человек

Не может полюбить от века.

Мы жжем предательством других

И подлостью, что хуже пушки,

Хотя пора бы нам понять:

Сердца людские - не игрушки!

ПЕСНИ МОИ

Песни мои - только слова.

Песни удачные и неудачные –

Только слова, как небес синева –

Легкая и прозрачная...

Песни мои - только слова,

Как облака пролетающие,

Как невесомые облака –

Растворяющиеся и тающие...

Как облака... Но облака,

Землю лелея, плывут сквозь века...

Без облаков нет колосков,

Сад не цветет, не шуршит трава...

Только слова - песни мои,

Песни мои - только слова... -

Но песни умрут - и планета мертва,

Вся сила - в словах, и в словах - все права!

ОТЧЕГО Я УСТАЛ

Я устал не оттого, что

Слишком рано постарел,

Не от вражьих, закаленных

Лютой ненавистью стрел,

Не от подлости повальной

Окружающих меня,

Не от тупости глобальной

Опекающих меня,

Не от козней, не от сплетен,

Не от яростной хулы,

Не от тонкой, очень тонкой,

Тоньше лезвия хвалы...

На врагов моих всегда мне

Любо-дорого смотреть:

Как свирепо роют яму,

Как искусно ставят сеть!

Как красиво брызжут в гневе

Ядовитою слюной,

Как талантливо ругают,

За чужой таясь спиной!

Нет, устал не от врагов я,

От врагов я не устал...

От врагов трезвеют только,

Закаляясь, как металл...

Я устал от равнодушных.

Что похожи на амеб –

Ни любить они не могут,

Ни загнать кого-то в гроб!

* * *

Стремлюсь я всей душою ввысь

И небо всей душой пою...

А звезды с неба смотрят вниз

И в душу просятся мою.

Сокровищ много в небесах,

Там есть покой, свобода есть...

Но сам-то чем привлек я сам

Вниманье звездное? Бог весть!

Их интереса не пойму...

В моей душе сокровищ нет...

Лишь верность есть... Да жгучий свет

Любви... Нужны ль они кому?!

ДОГАДКА

Ни простотой наивной, ни тоской

Вписаться не могу в картину бытия...

Кто ж я тогда такой?

Быть может, инопланетянин я?

Наверно, я - пришелец, я - чужак...

И сколько ни живу среди людей,

Все разобраться не могу никак,

В ком прячется подлец, а в ком - злодей?

И хоть убей, я не пойму, откуда

Берутся в людях зависть и тщета?

И почему не почитаются, как чудо,

Людьми любовь и доброта?

И с каждым днем все больше почему,

Непостижимых моему уму...

Земля людей загадками полна

И если иногда я так рассеян

И обведен вкруг пальца и осмеян –

Моя ли в том вина?

...Когда тряхнул ветвями звездный сад,

Сорвался с ветки маленький листок...

О, как мне хочется порой назад

Вернуться в этот сад, где мой исток!

КОЛЕНИ ПРЕКЛОНЮ

Судьбу свою корить?

Ни в коей мере!

Лишь возблагодарить

Ее намерен!

Судьбою был я бит,

Причем, немало...

Но на судьбу обид –

Как не бывало!

Я вовсе не богат,

Но, между прочим,

Рубиновый закат

Вобрал я в очи.

Рассветный сладкий хор

Я слушал птичий,

Алмазных, снежных гор

Узрел величье.

Урезали права?

Наград не дали?

Но с тополей листва –

Точь-в-точь медали –

Слетала мне на грудь

Порой осенней...

Мне не везло? Ничуть!

Полно везений!

Ведь никого пока

На свете белом

Я не лишил куска,

«Бичом» не сделал!

В начальствах не сидел,

Диктуя моду,

Но честно хлеб свой ел,

Пил честно воду.

Судьбу я не виню,

Винить не смею...

Колени преклоню

Я перед нею!

МОЯ ДУША

Моя душа вам не доска

Неструганая. Вовсе нет!

Я - человек. И я сложней:

Во мне и тень, во мне и свет.

Я сомневаюсь и борюсь

И думаю над смыслом дней...

Нет, не доска душа моя,

Поаккуратней будьте с ней!

Моя душа не глины ком,

А чуткая струна... О да!

На вашу радость, вашу боль

Она откликнется всегда!

Все связано с душой моей:

И рост травы, и звездный ход...

За вас молиться небесам

Моя душа не устает!

И что бы ни грозило вам –

Пожар простой или война –

Моя душа вас не предаст,

Ей можно доверять сполна.

Она тревожится за вас

Как наяву, так и во сне...

О, образумьтесь хоть на час,

Не плюйте, люди, в душу мне!

АЛИ ХАШАГУЛЬГОВУ,

поэту-страдальцу

Не за то ль Христа убили,

Что он всех людей любил?

Зло и нынче в полной силе,

У толпы все тот же пыл!

Видно, людям кровь Христова

Полюбилась, словно мед...

И поэт на плаху снова

Горло певчее кладет.

И насмешки отовсюду:

«Вот, спасай себя, поэт!

Докажи в сию минуту –

Сын ты Божий или нет?!»

Никуда уж тут не деться,

Ничего не переврать:

То, что пишешь кровью сердца,

Кровью надо подтверждать!

РОДНИК

Думает родник,

Что он велик.

Думает река,

Что велика.

Море думает:

«Я больше всех,

И гордиться, право,

Мне не грех».

Только вот

Не горд Океан,

Тем, что он такой

Великан.

Мыслит о другом

Океан:

Как бы прокормить

Сотню стран.

НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ЛЮДЕЙ

Не только для людей встает заря,

Но также и для птиц и для зверья.

А людям кажется: для них одних

Все блага мира, краски бытия.

Весна пришла не только для людей,

Но также для травы и для камней.

А людям мнится: лишь для них она,

Они - достойней всех и всех умней!

А солнце восходило между тем,

Когда людей и не было совсем,

И будет восходить - кто может знать,-

Когда людская вся исчезнет рать.

Цветок ли это - капелька весны,

Иль человек, для солнца все равны.

У каждого свой ум, своя душа...

Нет лишних на земле, ей все нужны.

Но только человек - земли жилец –

Вопит: «Я царь! Подайте мне венец!»

Но может ли царить? Куда придет –

Там чистоте и красоте конец!

Не лучше ли гордыню притушить

И с пользой для всего живого жить,

И множить благодать по мере сил,

Чтоб наш Творец доволен нами был?

ОДА ДЕРЕВЬЯМ

О, красоту земли творящие деревья,

Всем бурям вопреки стоящие деревья,

Морозы одолев, цветущие деревья,

Ветвями к небесам зовущие деревья,

Корнями глубину познавшие деревья,

От взрывов, как и мы, уставшие деревья.

Во славу бытия поющие деревья,

И колыбелям ход дающие деревья,

Нас в летний, жгучий зной

Ласкавшие деревья,

Чтоб нас спасти зимой,

Сгоравшие деревья,

Спасибо вам!

БЕСПЛОДНЫЕ ДЕРЕВЬЯ

Не все деревья украшают сливы,

Не все рождают вишни и миндаль...

Деревья, как и мы, не все счастливы,

Им тоже боль знакома и печаль.

Не все деревья в мире плодоносят,

Не все живут красивою судьбой.

Но все они нам тень свою приносят,

Для нас сгорая, жертвуя собой.

Плодов литых не тянут в поднебесье

Иные из деревьев... Ну и что ж?

В их кронах созревают птичьи песни,

Внимая коим, жить не устаешь.

Не будем презирать деревья эти,

Желать им меньше солнца и воды...

Никто не знает, что нужней на свете:

Плоды иль песни, песни иль плоды?

* * *

Хочу с природой слиться снова,

Постигнуть в царстве синевы

И доброту ключа лесного,

И прямоту лесной травы.

Хочу рождение великой

Рассветной Песни подстеречь,

Прочесть цветов росистых книгу,

Орешника усвоить речь.

Взлетит ли резвая синица

Или костра взовьется дым,

Хочу с природою делиться

Душевным трепетом своим.

Хочу кружить тропой тенистой

Среди следов, оврагов, нор,

Чтоб сильным, радостным и чистым

Внезапно выйти на простор!

ВИШНЯ РАСЦВЕЛА

Вишня расцвела... Какое чудо:

Красота царит и гибнет скверна!

Эта драгоценная минута

Впишется в историю, наверно!

Как невесте, говорю я: «Здравствуй!» -

Обнимаю ствол рукою нежной...

Пчелы, ошалевшие от счастья,

Вьются вкруг мадонны белоснежной!

И восторгом полнится неложным

Сердце... И стучится с новым пылом...

И сегодня кажется возможным,

Что доныне невозможным было!

И не скалит зубы неудача,

Недруг не выслеживает хищно...

И, благоговея, чуть не плача,

Я шепчу, шепчу: «Спасибо, вишня!»

* * *

«Жизнь надо укрощать,

А род людской - стращать!» -

Сказал злодей... Но вскоре

Забылся тот злодей.

«Жизнь надо украшать,

Людей же - защищать!» -

Сказал поэт... Бессмертным

Он стал среди людей.

ПОЭТ ПЕРЕД ПУСТЫМ СТАКАНОМ

Сидит поэт

Перед пустым стаканом...

Не радуйтесь, клеветники:

В стакане было не вино, а чай -

Умерить вам придется злобный лай...

Сидит поэт

Перед пустым стаканом

Наедине с бездонным океаном

Прошедших лет...

О чем же думает поэт,

Что он вообразил себе такое,

Что он итожит?

Он думает,

Что бренный этот мир

Не что иное, как пустой стакан,

Который отодвинуть

Рукою он не может,

Но сердцем может отодвинуть...

И давно

Его он отодвинул,

Хоть нам все это

И смешно!

СКОЛЬКО ПЛАТЯТ ЗА СТРОЧКУ

Сколько я за строчку получаю?

Больше, чем вы можете представить:

Чей-то вздох - глубокий, драгоценный,

Чье-то очищенье от греха

И мечту, которая кого-то

Бередит, заманивая в небо,

Чей-то против мерзости протест,

Чей-то щедрый, бескорыстный жест.

Сколько я за строчку получаю?

Много получаю, очень много:

Боль в висках,

Сомнений горький пепел,

Разочарований череду,

И чинуши-недотепы окрик,

И стрелу отравленную в сердце,

Униженье и потерю сна...

Да, за строчку платят мне сполна!

ЖИЗНЬ

Жизнь - не искрящийся бокал,

Поднятый нагло.

Жизнь - пот и кровь, страстей накал,

Боренья благо.

Жить - это значит умирать

Ежеминутно,

Ежеминутно воскресать...

Жить - трудно, трудно!

Кто говорит, что жизнь легка,

Не знает жизни.

В любой секунде - взмах клинка...

Держись, не кисни!

Жизнь - непрерывный, адский бой -

Не прав я разве -

За право быть самим собой...

И в этом праздник!

НАЕДИНЕ С САМИМ СОБОЙ

Наедине с самим собой

Случалось ли когда-нибудь

Тебе побыть? О нет, ничуть!

Такого не дано судьбой!

Не думай, если ты один,

Что ты действительно один,

Что сам с собой наедине

Остался в полной тишине...

Свидетелей - хоть пруд пруди:

В твоей же собственной груди

Свидетель-сердце не молчит,

На рации своей стучит,

Оповещая белый свет,

Сейчас ты счастлив или нет.

Вещает миру пара глаз,

О чем ты думаешь сейчас...

А солнце или же луна?

Им с высоты вся жизнь видна

Твоя... Поступок каждый твой

Они запишут синевой

Небесной... И на все года,

Чтобы не стерся никогда!

Свидетель даже и пчела –

Летит, гудит: «Ну и дела!

Сидит детина целый день

Один... Работать, видно, лень!»

И даже тень твоя, и та

Не дремлет, слежкой занята –

Доносит Богу каждый шаг –

Куда шагнул, зачем и как?

А совесть? Разве от нее

Ты спрячешь мнение свое?

О нет! Оставшись сам с собой,

Ты вновь ведешь незримый бой -

Бой за себя, за суть свою,

И погибаешь в том бою

Сто раз... И воскресаешь вновь,

Спасая песню, честь, любовь!

Нет одиночества! Есть бой

За право быть самим собой!

РАЗГОВОР С ВРАГАМИ

Враги, уберите когти

И спрячьте клыки подальше -

Меня вы не загрызете,

Не ущемите даже!

Взгляните в меня поглубже,

Поймите меня пошире:

Я никогда не рождался,

Но был всегда в этом мире.

Убить меня невозможно,

Бессмертна моя основа:

На атомы распадаясь,

Соединяюсь снова.

Меня не измазать грязью,

Не оскорбить словами:

Не плотью живу, а духом,

Молитвой... Она - над вами!

Не мести вострю я жало,

Прощеньем дышу небесным...

Земля меня не погубит –

Я властен над этой бездной.

Не финку, снедаем злобой,

Лелею у изголовья –

Мечту о спасенье вашем

Засвечиваю с любовью.

А вы как хотите, люди,

Беситесь и стройте козни,

Анафеме предавайте,

Душите в звериной розни –

Снесу я любую пытку,

На выпады не отвечу...

Смешно бы мне было злиться,

Имея в запасе вечность!

ВСЕ В МИРЕ НЕПРОСТО

Все в мире непросто,

Все в мире не зря:

Лишь следом за ночью

Приходит заря.

Не ведавший жажды,

Не ценит воды.

Оценит ли радость

Не знавший беды?

Все в мире непросто:

И правда, и ложь

Имеют причину

И следствие тож.

Росинку обидишь –

Звезду оскорбишь.

Что это не так –

Представляется лишь!

Не в лебедя метит

Охотник-бандит:

Он в душу свою

Из двухстволки палит.

Наветы строча

На невинных людей,

Себя самого

Унижает злодей.

Все в мире сложнее,

Чем кажется нам:

Поступки за нами

Идут по пятам.

Не канут бесследно

Ни слово, ни жест...

Вернутся! А чем обернутся?

Бог весть!

Но явственно слышится

Истины глас:

И зло, и добро

Продолжается в нас!

РУБАИ

I

Человек - частица мира только,

как ручей, трава или река.

Человек - всего лишь мира долька,

словно птицы, злаки, облака.

Но средь сущего всего на свете

только человек один в ответе

За судьбу планеты... Он же столько

создал бомб, что хватит на века!

II

У Того, кто создал звезды,

создал множество планет,

Нет в богатствах недостатка

и ни в чем ущерба нет.

Не Ему нужны молитвы -

нам самим они нужны,

Чтоб душою зацепиться

за Его высокий свет.

III

Как с протянутою кружкой,

с сердцем я хожу своим...

Не монетой золотою -

словом добрым, золотым

Я прошу подать... Но кружка

все пуста, пуста, пуста...

Словно мир глухим родился

и вдобавок стал слепым!

IV

Скажешь «Нана» - солнце поднимается,

Скажешь «Нана» - туча распадается.

Скажешь «Нана» - засыпает злоба,

Доброта людская просыпается.

V

Из праха нас берет Аллах

И превращает снова в прах

На этой крохотной пылинке,

Затерянной в Его мирах.

VI

Мне говорят, что там,

куда уходят,- худо.

Быть может, так и есть...

Но вот какое чудо:

Из множества людей,

уже туда ушедших,

Вернуться к нам никто

не захотел оттуда!

О ДВУЯЗЫЧНОСТИ

На ингушском я пишу иль русском –

Понимать не надо в смысле узком,

Надо понимать в широком смысле:

Словно родом из небесной выси.

Строчка - исповедь, беседа с Богом...

А у Бога разуменья много,

И его познанья велики –

Все ему понятны языки!

ОБЛАЧКО И ЧЕЛОВЕК

Облачко хрупкое, невесомое,

Нежное облачко, ветром несомое:

Дунет резвее шалун-ветерок –

И отвалился от облака клок,

Полупрозрачное, сущая малость.

Все же сильнее оно оказалось,

Чем человек, что гордится собой,

Голос которого - мощный прибой,

Руки которого горы крушат,

Мысли в далекие дали нацелены.

А богатырский печатает шаг –

И сотрясаются области целые!

Чем же сильнее его, великана,

Облачко - сгусток росы и тумана?

Просто душою - благо дарящей,

Дождь сочиняющей животворящий!

Дождик не брызнет - и хлеба не будет,

Хлеба не будет - и сила убудет,

Голос померкнет - прибоем который,

Руки поникнут, крушившие горы,

В мысли сумятица вселится мигом,

Самоуверенность рухнет великая,

И человек, словно облачко, станет

Полупрозрачным и ликом, и станом...

Ведает облачко, значит, от века

Генами гордого человека!

НАКАНУНЕ СЕДИНЫ

Виски сединою завьюжатся скоро,

Но паники нету... Откуда ей быть?

Я честно любил эти гордые горы,

И ныне люблю их, и буду любить.

Но мира и счастья желал и желаю

Не только шагающим в небо горам –

Желаю любому хорошему краю,

Где песня и хлеб у людей - пополам.

К плодам и колосьям питал я доверье,

Ко мне виноградная льнула лоза,

И полное право имею теперь я

Взглянуть, не краснея, любому в глаза.

К успехам не рвался, используя средства

Любые... Ни славы не ждал, ни наград...

И нечего снять со сберкнижки...

Но в сердце - комфорт и порядок...

Я этому рад!

Нет, я не бросал на крутых поворотах

Друзей, чтобы «шкуру» свою уберечь.

И если предать суждено мне кого-то,

Согласен в могилу заранее лечь...

Живу как умею... И нет вариантов,

Какою дорогой по жизни шагать...

Прямою дорогой! И ношу атлантов

Принять, как награду и как благодать!

И жить не для внешних отмет и отличий

(Мы знаем: не так-то уж трудно достичь их),

А просто с достоинством, с пользою жить

И честно седины свои заслужить!

ПОРОЙ МНЕ КАЖЕТСЯ

Порой мне кажется: душа моя,

Одолевая Млечный Путь,

Вдруг захотела отдохнуть

И в эти забрела края.

И что она - незваный гость

В краях земных... И потому, наверно,

Вокруг нее - насмешки, злость,

И прочая такая скверна.

И доброта моя, увы, смешна,

А совесть подлых не остудит...

Ее в служанки прочат люди,

Но совесть все-таки княжна.

Так, может, вырваться скорей

Из круга полудикарей,

Себя полубогами мнящих?

Скорей туда, где Млечный Путь манящий

И сонмы звезд неложных, настоящих?

А этот мир проклясть, в котором нету

Душе уставшей ни тепла, ни свету?!

О нет! Не для того душа росла

И Млечный Путь одолевала,

Чтобы без боя уходить от зла

И пользы принести так мало!

Сгореть в бою! Другого хода нет!

Сгореть, создать своим гореньем свет

И этим светом темноты провал

Заполнить, чтобы мир возликовал!

И, светом став, продолжить звездный путь...

Душа, тебе вовек не отдохнуть!

У МОРЯ

Вздыхает о чем-то море опять,

Вздыхает опять глубоко, могуче...

О чем же именно? Не понять...

И это меня беспрестанно мучит.

Вздыхает чарующе и глубоко

Море... О чем же? Одно лишь ясно:

О том, что сокрыто так далеко,

Что так таинственно и прекрасно!

Я тоже вздыхаю... Но вздохи мои

Людей не волнуют, как вздохи моря...

Во вздохах моих нет глубинности и

В них меньше гораздо и счастья, и горя.

А чтобы, как море, я мог бы вздыхать,

Глубокой должна быть душа, как видно,

И чистой, как эта морская гладь,

И с горизонтом сияющим слитна.

Лишь только тогда, лишь тогда смогу,

Смогу я вздыхать глубоко, прекрасно,

И что-то большое войдет в строку,

Не буду бумагу марать напрасно!

* * *

Мне говорят:

Жизнь твоя пролетела впустую...

Нет у тебя сына -

И дом не имеет опоры,

Дочери нет -

Кто оплачет твой прах?

Да и дома-то нет -

О чем говорить дальше?

Я же в ответ улыбаюсь...

Я ведь точно знаю,

Что даже камень

В придорожной пыли,

И тот имеет ценность для Бога:

В камне спрессованы

Миллионы веков!

А я все-таки человек,

У меня живая душа,

Сотворенная Богом,

Через которую Он смотрит в мир,

Он, у которого сочтены

Все волосы на моей голове -

И ни один из них

Не упадет без Его воли,

Ни один!

А будет Его воля -

И дом появится,

И потомство наполнит

Комнаты-соты,

И жизнь моя станет, как мед...

И все сокровища мира

Лягут к моим ногам...

Но без этих сокровищ

Я могу прожить,

А без Бога не могу:

Не будь Его,

Кому бы я доверился,

Найдя для изголовья булыжник

И укладываясь на ночлег

Под первым мостом,

Где застала ночь?

* * *

Спасибо, друг, за слово теплое,

За слово, дышащее лаской:

Я рану сердца им заштопаю

И снова жизнь повеет сказкой.

И сказке этой утешительной

Я обмануть себя позволю:

Себя представлю небожителем,

Забыв на миг земную долю.

И сердце так забьется радостно,

Как будто вещим стало, вечным.

А все, что в жизни было гадостно,

Путем перечеркнется Млечным.

Такие ценности отмерятся,

Такая явится основа

Во всем, что даже не поверится:

В начале было только слово!

* * *

Как редко встречаемся все мы

На этой планете большой...

Так редко, что эта планета

Нам кажется часто чужой!

И даже встречаясь, порою,

Совсем не встречаемся мы:

То зависть бывает помехой,

То сплетня - рождение тьмы.

То грубость, то гордость пустая

Мешают нам, черт их возьми...

Но все мы тогда только люди,

Когда средь людей и с людьми!

РАДОСТЬ БЫТИЯ

Я судьбою своею доволен вполне:

Мне для счастья хватает и блеска дождя.

Счастлив я, что довериться можно зурне

И пройтись на носках, в крут танцоров войдя.

Как всегда, я рассвету молитву принес –

Красоте и гармонии гибели нет!

Но рассвету молясь, задыхаюсь от слез –

Эти слезы от счастья, что вижу рассвет!

К роднику наклонясь, просветлеешь душой

И возвысишься сердцем, вершину узрев...

Это - счастье! А лес, что пропах черемшой,

Дарит радость рулад и прохладу дерев!

Счастье кроется всюду: откроешь окно –

И черешня ворвется цветущая в дом...

И в улыбке младенца таится оно...

Даже самый несчастный со счастьем знаком!

Нет на свете несчастных! - берусь утверждать.

Кто родился однажды, тот счастлив уже!

...Изумляешься вновь - жизнь богов благодать!

И молитва стихов зреет снова в душе!

* * *

- Для чего же так взметнулся

В небеса Казбек?

- Чтоб и ты за ним тянулся

К солнцу, человек!

- Для чего родник пробился

В каменной гряде?

- Чтобы чистым быть стремился

Ты всегда, везде!

- Для чего взлетает птица

В синеву высот?

- Чтоб тебе душой стремиться

Вслед за ней в полет!

- Для чего обвал сорвался,

Тропку пересек?

- Чтобы ты не зазнавался,

Помнил: жить не век!

* * *

Чем выше поднимается иной

По лестнице успеха, по большой,

Тем ниже падает внутри себя,

Алмазный лучик совести губя.

А что тому падению виной?

Разлад между успехом и душой!

Чем больше добывается наград,

Тем глубже этот дьявольский разлад!

И вот уже душа в тенетах зла,

А вот уже и шерстью заросла!

А вот уже звериным стал и лик!

...Но человеку мнится: он - велик!

* * *

Строчка вызрела наконец,

Заневестилась золотая,

И пришла ко мне радость такая –

Словно дочка пошла под венец.

Строчка вызрела наконец...

Изумленные шепчутся люди:

«Сколько грации в этом чуде!»

...Ну спросите же: «Кто отец?»!

ДРУГУ В ДЕНЬ ЕГО РОЖДЕНИЯ

Не могу машину подарить тебе я,

Не могу и дачу сотворить тебе я.

Только верность друга подарю тебе я,

Никаких сокровищ прочих не имея.

Знаю: верность друга не в почете ныне,

Не о ней мечтают люди - о машине!

Но машина все же может и разбиться,

Дача может вспыхнуть, в пепел превратиться!

Но когда пройдешь ты сквозь огонь и воду,

Разберешь по буквам трудностей природу

И свои итоги честно подытожишь,

Лишь на верность друга положиться сможешь!

МОИМ ВРАГАМ ОПЯТЬ НЕ ПОВЕЗЛО

Моим врагам опять не повезло,

И здесь я признаю свою вину:

Казалось им - налево я сверну,

Ну а меня направо занесло.

И так всегда... Мой каждый вздох и шаг

Врагом рассчитан... Но наивен враг,

Он думает: я буду мстить ему...

А я прощу - и груз с себя сниму!

Враг вычислит: в капкан я попадусь,

А я не по его программе вновь

Живу... Врагу при встрече улыбнусь,

И не вражда в душе моей - любовь!

В итоге в свой же попадет капкан

Мой враг... Но я не зря ему придан:

Я из капкана вызволю врага –

Пускай опять вострит свои рога!

В УТЕШЕНИЕ САМОМУ СЕБЕ

Критикам стихи мои не нравятся,

Критики от крика надрываются...

Ничего, переживу... Тем более

Если ветру прошепчу на воле я

Эти строки, вольный ветер тут же

Перескажет их колосьям тучным,

Птицам перескажет, водопадам –

Большей популярности не надо!

Я писал в Джейрахе и в Дарьяле...

Я читал, а скалы повторяли!

И ручьи учили наизусть

Мою радость, боль мою и грусть...

И орлы, что в небесах парили,

Восхищенный клекот мне дарили!

Значит, признан я землей родною,

Значит, я чего-нибудь да стою!

ЗАВЕТНЫЕ СЛОВА

Помню, в детстве это было...

Я мечтал слова найти

Непростые... Чтобы ими

Злу-беде закрыть пути.

Я мечтал слова такие

Отыскать с теченьем дней,

Кои плакать и смеяться

Заставляли бы людей.

Время шло... Воды немало

Утекло с тех самых пор...

Все стучался неуемно

Сердца маленький мотор...

Не сдавался, хоть сбивался

И нередко барахлил...

Вот и чуб засеребрился

И в руках - убыток сил.

Пухнут папки со стихами...

Но заветные слова

Не нашел еще покуда.

И найду ли их едва!

Слов моих не дожидаясь,

Со своей судьбой в ладу,

Люди плачут и смеются,

И обходят зло-беду.

Дней упряжкой помыкают,

Жгут безверие и страх...

И при этом помогают

Мне держаться на ногах!

ЕМУ - ХВАЛА!

Вновь бородой трясет мулла:

«Пойдешь в огонь, исчадье зла!»

Я ж верю не мулле, а Богу:

Он - милостив. Ему - хвала!

Как царственно встает рассвет,

Как славят птицы солнца свет...

Создатель этой панорамы

Не мог придумать ада, нет!

В лозе проснулся сладкий сок,

Пчела слетела на цветок,

Красотки взгляд сказал:

«Надейся!» Нет, мой

Создатель не жесток!

На радость мне весь этот мир

Слепил небесный мой Кумир...

Воспеть Его великодушье

Хочу, придя на райский пир!

ДОРОГА, ПО КОТОРОЙ ВОЛОКЛИ СОЛОМУ

(Так называется у ингушей Млечный Путь.)

Как всегда проснулась с солнцем

Во поле дорога... Поработала на совесть,

Потрудилась много.

Помогла зерно в амбары

Отвезти сначала...

Довелось ей поднапрячься,

Но не подкачала.

А потом по ней возили,

Волокли солому...

Только к ночи погрузилась

В сладкую истому.

И пришел покой блаженный,

Словно чья-то милость...

И, глядите-ка, дорога

В небе отразилась!

За труды ее святые

В честь людского хлеба,

Видно, боги ту дорогу

Вознесли на небо!

ПАДАЮЩИЙ ЛИСТ

Холод ноябрьской ночи,

Ветра осеннего свист...

Вот с мушмулы озябшей

Последний сорвался лист...

Была его жизнь короткой,

Но сладкой зато была:

У вдохновенья во власти

И он трепетал от счастья

Все лето, ингушское лето,

В слиянии неги и света,

Пока поцелуи влюбленных

Копила в листве мушмула...

И смерть его тоже прекрасна:

Летит между звездами он,

И звезды, бессмертные звезды,

Как сестры родные и братья,

Ему раскрывают объятья

Со всех сторон!

СНЕГ ИДЕТ

Снег идет... Волшебная картинка!

Снег идет неделю напролет...

Снег идет, и жизнь неопалима,

Жизнь неотвратима - снег идет!

Снег идет! Порядок Неба вечен:

И зима, и лето - в свой черед...

Что же ты бунтуешь, человечий

Неуемный и коварный род?

Месть твоя и злоба - все напрасно:

Не они диктуют ход планет,

А любовь Творца - она прекрасна! –

И Его несокрушимый свет!

Не твоею силой тленно-зыбкой

Мир живет, а Божьей красотой,

И взирает на тебя с улыбкой

С Неба Бог - великий и простой!

Снег идет! Идет! И это значит –

Наша суета не много значит:

И вражда, и подлость - все пройдет...

Жизнь несокрушима - снег идет!

СТАРИК

Старик в поношенном бешмете,

Видавший многое старик,

Припомнив невзначай о смерти,

Взгрустнул легонько и поник.

Упершись головою в посох,

Притих старик и присмирел.

Задался, видимо, вопросом:

Каков он, неземной предел?

Что ждет его за тою гранью –

Награда или же хула?

И все ли правда, что в Коране

Читает в пятницу мулла?

Должно быть, правда... Может статься,

Ждет и его на Небе рай...

Да жаль с родными расставаться

И покидать обжитый край.

Арба рассохлась... Кто починит?

И пол сменить пора в дому...

По этой самой вот причине

Отсрочка так нужна ему!

И не успел еще на внука

Взглянуть: как держится в седле?

Пусть жизнь, хотя она и мука,

Чуток продлится на земле...

А там и осень. Кукурузу

Собрать, засыпать надо в клеть...

А там и новая обуза –

За мушмулою в лес поспеть.

Совсем забыл: мука-то вышла…

На мельницу б с лучом зари...

Чтоб умереть, минуты лишней

И то не сыщешь, хоть умри!

Старик с расстройства сигарету

Достал... Табак, кажись, неплох...

Жена, с веранды видя это:

- Опять с отравой? Чтоб ты сдох!

Старик закашлялся и в спешке:

- Ну не жена, а ЦРУ...

Бросай, старуха, эти слежки,

Не то я вовсе не умру!

РАЗГОВОР С СОЛНЦЕМ

Солнце, солнце, я тебя молю:

Не преследуй девушку мою.

Не целуй лучами плеч овал –

Я ж ее еще не целовал.

И не гладь так нежно по спине –

Я о том мечтаю лишь во сне.

Вот уже сквозь платье греешь грудь –

Я ж туда боюсь и заглянуть!

На колени ей кладешь загар –

А меня бросает ревность в жар!

Этот жар в пожар не раздувай –

Девушку мою не отбивай.

У тебя достаточно подруг –

Ведь тебе доступно все вокруг.

У меня ж подруга на земле,

Ты пойми, в единственном числе!

* * *

Я полюбил тебя нечаянно,

Когда и где - не знаю сам...

Но ты навек меня причалила

К своей улыбке и глазам!

Нечаянно в тебя влюбился я,

Как лягушонок в лунный свет.

Влюбился, будто вновь родился я

Для радости и для побед!

Теперь прошу тебя отчаянно:

Не разлюби меня нечаянно!

* * *

Вначале мы просто дружить хотели,

Встречаться легко, расставаться легко...

Но вдруг соловьи средь зимы запели

И на душу теплое что-то легло.

Пришла любовь и у нас не спросила:

Кто кем страдает, грустит по ком?

Хотим влюбляться мы или нет?

Взяла два сердца и замесила

В один ароматный, горячий ком,

Добавив ревность и лунный свет.

* * *

Увенчаю диадемой,

Чистым золотом лучей

Ту, что стала главной темой

Дней моих, моих ночей.

Бриллианты ей надену

И закутаю в меха...

Говорите, нету денег

У поэта? Ерунда!

Есть зато воображенье

И мечта, назло врагам...

Класть могу хоть каждый день я

Шар земной к ее ногам!

* * *

Знаю: Небо осудит мое увлеченье

И, конечно, меня не похвалит Господь,

Но такое в тебе назревает свеченье,

Что твоя мне божественной кажется плоть.

Пусть ханжа отвернется, не вымолвит: «Здравствуй!»

Пусть толпа заклеймит и осудит народ,

Но хотя бы один, обжигающе-страстный,

Поцелуй я впечатаю в царственный рот!

* * *

Нет, мимо этих глаз

Я не могу пройти:

Они - моя судьба!

Сомненье, прочь с пути!

Ах, мимо этих глаз

Пройти нельзя никак!

А если и пройду,

Себе же буду враг!

Пусть даже обожгусь

И пеплом стану я,

Но мимо этих глаз

Я не пройду, друзья!

НА ПЕРЕГОВОРАХ

Едва только голос донесся твой,

Все, словно в сказке, переменилось:

Вспыхнули звезды над головой,

На плечи мне радуга опустилась.

Стены кабины переговорной

Вдруг растворились, прозрачными стали,

И я ощутил дыхание дали,

Как на поляне высокогорной...

Кафель ушел из-под ног моих,

Вместо него увидал траву...

И я от нежности обмяк, затих,

Погрузившись в волшебную синеву...

А черная трубка в моей руке

Вся зацвела, словно ветвь абрикоса...

- Ты любишь меня? - шелестит вдалеке...

Что может быть слаще того вопроса?

...О мысли мои! Словно стая пчел,

Вы трубку расцветшую облепили...

А время... Времени я не учел:

Телефонистки нас разъединили!

Но только меж нами в тот самый миг

Незримый мостик навек возник!

ТЫ НЕ ПРИШЛА НА ПЕРЕГОВОРЫ

Душа -

Как выжженная пустыня...

И только

Куст одинокий стынет,

Черный куст

В ядовитых колючках,

Стынет,

Тоски своей не тая...

Это - не куст,

Это - ревность моя!

РАЗОБРАТЬСЯ ТРУДНО

То ли снег идет с дождем,

То ли дождь со снегом,

То ли был я, то ли нет

В жизни человеком?

То ли ночь благословлял,

То ли славил утро –

Нелегко теперь понять,

Разобраться трудно.

То ли плакал, то ли пел,

То ли я смеялся –

Но на сердце горький след

От всего остался!

Я ль тебя предал огню,

Ты ль меня спалила –

Только пеплом и золой

Стало все, что было!

ЖИЗНИ - ВИВАТ!

Но еще ни один не сказал поэт,

Что мудрости нет и старости нет,

А значит, и смерти нет.

(Анна Ахматова)

Если с любовью

В жизни столкнется,

Мир для любого

Перевернется!

Вмиг поменяются

Все полюса,

Тут же начнется

Чудес полоса.

Мудрость забудется –

Ну ее к бесу! –

Нету у страсти

К ней интересу.

Старец влюбленный

Моложе юнца –

Два золотых

Заготовил кольца.

Бросьте про старость,

Выдумка это:

В каждом влюбленном –

Сердце поэта!

Нету и смерти,

Жизни - виват!

Сдвигайте столы –

Пора накрывать!

* * *

Не хочет Бог, чтоб мы скучали,

Копили, множили печали:

Придумал Он красавиц очи,

Создал шашлык и цинандали!

УТЕШЕНИЕ СТАРЕЮЩЕМУ ДРУГУ

Да, голова твоя седа

И ряд морщин на лбу пролег,

Но ты не первый, чьи года

Свой уплотняют кошелек.

К чему тогда такая грусть?

Зачем тоска? Исчезнут пусть!

Налей-ка лучше, старина,

Нам роги полные вина!

Ах, не вчера ли ты крутил

Усы, черневшие, как смоль?

И, полный юных, свежих сил,

Для всей округи был король?

К чему тогда такая грусть?

Зачем тоска? Исчезнут пусть!

Налей-ка лучше, старина,

Нам роги, полные вина!

А та, чей взгляд сводил с ума

В себе уверенных весьма,

Слез тайных не лила ль всю ночь,

Когда ты удалялся прочь?

К чему тогда такая грусть?

Зачем тоска? Исчезнут пусть!

Налей-ка лучше, старина,

Нам роги полные вина!

И ту гордячку под венец

Не ты повел ли наконец?

И семь джигитов-сыновей –

Не знак удачи ли твоей?

К чему тогда такая грусть?

Зачем тоска? Исчезнут пусть!

Налей-ка лучше, старина,

Нам роги полные вина!

Еще мы выпьем, и не раз,

За нашу юность, за Кавказ,

За жизни буйный хоровод,

За все, что с нами не умрет!

К чему тогда такая грусть?

Зачем тоска? Исчезнут пусть!

Налей-ка лучше, старина,

Нам роги полные вина!

А Я ЛЮБЛЮ ДРУГУЮ

Я слышу там и тут:

«Давно сказал Шекспир

Все о любви... Она,

Увы, стара, как мир.

Уж лучше б отложил

Бумагу и перо,

Не мучил бы себя,

Не портил бы добро...»

Я говорю в ответ:

«Шекспир, конечно, Бог,

А у моих стихов

Не тот небесный слог.

Но девушку свою

Я все же воспою!

Ведь не Шекспира ждет

Она в саду сейчас,

С калитки не сводя

Миндалевидных глаз.

И не Шекспир придет

Ее поцеловать,

А я приду... И мне,

Наверно, лучше знать,

Что написать о ней

И как ее воспеть...

Шекспиром же меня

Не попрекайте впредь...

Нечестно попрекать,

Шекспиром атакуя:

Шекспир любил одну,

А я люблю другую!»

СМЕЛЫЕ СТРОКИ

Ах, эта Малика, Малика –

Хозяйка прекрасного лика

И двух потрясающих кос...

Все сердце по ней извелось!

Дарю я Малике колечко,

Зову я Малику на речку,

Где в шелесте, шепоте струй

Потонет, замрет поцелуй.

Смеется, хохочет Малика,

Идти и не хочет Малика!

А губы - как будто клубника...

Ах, эта Малика, Малика!

На плечи ей голубь садится –

Малики совсем не боится!

Я тоже ее не боюсь –

Я тоже до плеч доберусь!

* * *

Ревнива бывает любовь стариков:

С побоями жуткими, с блеском клинков.

Седые не склонны шутить и прощать,

Себя не позволят вкруг пальца вращать.

Чем ближе подходят к последней черте,

Острей прикипают они к красоте.

...Носи поскромнее и стан свой, и лик:

Уже я не молод, я скоро старик!

* * *

Эта ночь хороша, хороша...

Пахнут медом и лугом роскошные косы твои...

Листья, тихо шурша,

Скрыли нас...

Мы под древнею крышей любви...

Нашу тайну они никому-никому

Подсмотреть не позволят, родная...

Поцелуи, как молнии тьму,

Пусть сердца прожигают,

опаски не зная!

...Но остер,

как булатный клинок,

В лунном свете

блеснувший поток!..

Что ты, что ты, любимая?!

Я смирю свою страсть,

Даже в мыслях себе

не позволю украсть

Ту жемчужину,

чья красота и цена

Только в брачную ночь

Может быть обозначена,

определена...

(По ингушским обычаям, джигит обязан беречь честь девушки до первой брачной ночи.)

Я не мальчик, я знаю: в краю ингушей

Очень часто

Поцелуй превращается

в пляску ножей...

А все-таки счастье –

Эта звездная ночь и шуршание нежное кос,

И расцветший

Между нашими поцелуями абрикос,

И мгновения, тающие, как лепестки облетающие,

И даже этот поток,

Что трезвит, словно финка убийцы...

Что ж, я понял:

Есть и в чувствах границы...

Но, с другой стороны,

Есть еще эти губы и эти ресницы!

ВДОВЬЯ НОЧЬ

Через окошко луна в кровать

Лезет нахально, смело...

Не знает, не знает, куда девать

Свое прекрасное тело,

Свое горячее тело,

Свое проклятое тело

Жеро, что овдовела

(Жеро (инг.) - вдова.)

В двадцать пять...

А луна,

Раскаленная добела,

Не только постель –

Душу прожгла!

Ах, луна, луна,

Что ты мучаешь вдовью ночь?!

Прочь, луна, прочь!

Здесь тебе - не Париж,

Здесь - Кавказ,

Здесь - за каждой вдовой

Ястребиный глаз

То ли брата, то ли отца,

То ли сына-молодца.

Здесь кинжал стережет, увы,

Каждый шаг,

Каждый вздох вдовы!

Ну и что ж,

Что прекрасное тело?

Ну и что ж,

Что горячее тело?

Ну и что ж,

Что проклятое тело?

Ты обязана превозмочь,

Жеро, адскую эту ночь!

Прочь, луна, прочь!

Над Ингушетией - ночь!

ОСЕННИЕ СТИХИ

I

Я очень, очень долго

Шагал, не спотыкаясь,

Не ведая сомнений,

Не тратя нежных фраз.

Но сердцем я споткнулся,

Я сладко растерялся,

Свое забыл я имя,

Когда увидел Вас.

Пускай не вешний праздник

Несут мне Ваши очи –

Лишь осени червонной

Чарующий привет.

Но я воспрял душою,

Я весь преобразился,

Как будто мне не сорок,

А восемнадцать лет!

П

Да, поздно я родился,

Да, родились Вы рано –

На вздохи сожаленья

Нет времени у нас:

Едва, наверно, хватит

На тыщу поцелуев

И тратить на другое

Не будем даже час!

Скорее сердце к сердцу,

Уста к устам скорее!

И вен высоковольтье

Замкнем, как провода!

...Нам времени так мало

Отпущено для счастья,

Но, к счастью, есть немного

Его у нас! О да!

III

Я живу, как все поэты,

Для молитвы, для любви –

Лишь они одни опора

Для страдающей души...

В уголке ночного сада

Есть заветная скамья,

Будьте там, хотя и ясно:

Не похвалят ингуши!

Если чувство, как молитва,

Значит, нет в любви греха...

Пусть молитвой станет чистой

Каждый шаг и каждый вздох...

Ничего, что за спиною –

Отчужденье и хула,

Осуждать имеют право

Только Небо, только Бог!

IV

Шиповник, осенью расцветший,

Втройне красив... И потому

Я радуюсь, его нашедший,

В нем - праздник сердцу и уму!

Пускай лишь пару дней шиповник

Бушует розовым огнем,

Но выплеснет он, как любовник,

Всю страсть, скопившуюся в нем.

Себя растратит без остатка,

Ему, безумцу, исполать!..

И Вас любить мне так же сладко,

Как и шиповнику - пылать!

V

Ничего, что мне за сорок,

Вам уже за пятьдесят:

Не стареют поцелуи,

Возраста у неги нет.

Мы живем в краю вершинном,

А в краю седых вершин

Свадьбу первую играют

В девяносто даже лет.

Чувство чистое, святое

Нам открыли Небеса,

И вины здесь нету нашей -

Мы стыдиться не должны.

Выносить нам приговоры

Оснований никаких

У людей, что носят юбки,

А тем более - штаны!

VI

«Без любви чувяки даже

Не сошьешь!» - сказал народ...

А любовь придет - и сердце

Раскуется, запоет,

Все свои проявит грани,

Вспыхнет внутренним огнем...

Вот и мы огонь познали

И слились, пылая, в нем.

Хорошо ли это, плохо ль?

Грех ли это или нет?

Для чего вопросы ставить,

Если ясный есть ответ:

Будь любовь грехом тяжелым,

Мы сгорели бы дотла

И от нас остались миру

Только пепел и зола!

VII

Воздух осенью прозрачен,

Далеко вокруг видать,

И полнее ценит сердце

Жизни свет и благодать.

Думать некогда о мелком

И вести обидам счет...

Много ль зорь осталось встретить?

Все они наперечет!

Дни последнего цветенья...

Драгоценен каждый миг!

Потому с такою страстью

Я целую милый лик

И вбираю ненасытно

Нежность уст и ласку рук...

Впереди - зима и старость,

Не придумать худших мук!

VIII

Кто стареет в мире этом?

Только тот, кто не влюблен!

Значит, будет нам неведом

Потускневший небосклон.

И бояться нет причины

Преждевременной тоски...

Ведь разгладят все морщины

Губ расцветших лепестки.

Наши дни и наши ночи

Зачеркнуть не сможет Смерть...

Вянут люди в одиночку,

А вдвоем - не постареть!

IX

Мы, конечно, на весенний

Опоздали пир...

Только в этом невезенья

Я не нахожу.

Мы вступили в сад осенний,

Милый мой Кумир,

Л в саду осеннем - пропасть

Золотых плодов!

На ветвях признаний всюду -

Нежность и восторг.

Поцелуй подобен чуду -

Медленный, как мед.

И с хандрою - врать не буду! -

Я союз расторг,

Только в сад вступил осенний -

Богатейший сад!

X

Ах, люди, зачем, почему

Вам спокойствия нету?

Опять поведенье мое

Покоробило вас:

«Влюбился на старости лет!»,

«И не стыдно поэту!» -

Доносится вслед,

И словесная чавкает грязь...

Увы! Надоели давно поучения ваши,

Поймите: я золото чувств

Не меняю на медь!

От бочки вина опьянею

Иль только от чаши —

Какая Вам разница?..

Дайте же мне опьянеть!

НА БРАТСКОМ БЕРЕГУ (1983-1993)

РОССИЯ

Россия - ширь лугов

И ласковые реки,

И золото стогов...

И это все - навеки!

Россия - синева,

Что неподвластна моде.

Россия - голова!

И не пустая вроде...

Россия - васильки

И лебеди в затонах,

И Невского полки,

Громившие тевтонов!

Россия - облака,

Грибов нежданный сговор,

И Пушкина строка,

Побасенка Глазкова.

Распевки соловья –

Штрихи к ее портрету.

И скажут вам друзья:

«Ее надежней нету!»

Россия - пироги,

Блины, окрошка, вобла...

И скажут вам враги:

«На подлость неспособна!»

Ее черемух цвет

Зовет и обольщает,

Ее душевный свет

Полмира освещает,

И древность в ней, и новь,

И благородство крови...

Но главное - любовь

Лежит в ее основе!

ЗАПАС ДОБРОТЫ

«Все пройдет,

Как с белых яблонь дым...»

Но останется на свете слово,

Ставшее для ингушей родным, -

Нежности и мудрости основа,

Светлое есенинское слово.

«Все пройдет, как с белых яблонь дым...»

Но поможет горцу не однажды

Утолить волну духовной жажды,

Выжить в горе и не стать седым

Юное есенинское слово.

«Все пройдет, как с белых яблонь дым...»

Только будут жить среди людей

Строки, что развеют холод зим:

«Руки милой - пара лебедей –

В золоте волос твоих ныряют»,-

Ингуши их тоже повторяют.

Все пройдет, как много-много раз

Проходило на земле до нас...

Но поэта ласковое слово,

С Русью повенчавшее Кавказ,

Возрождаться будет снова, снова...

Вечен в мире доброты запас!

БУДТО ХЛЫНУЛ В СЕРДЦЕ МЕД

Из далекой Костромы

Получил я письмецо –

И весной среди зимы

Вдруг повеяло в лицо.

Пишет тамошний поэт –

Слог его высокочтим:

«Присылайте свой портрет –

Напечатать Вас хотим.

В нашей русской стороне

Горских песен ждет народ...»

Сладко-сладко стало мне,

Будто хлынул в сердце мед.

Показалось: в брызгах рос

Засияло сто берез,

Разом вспыхнуло вокруг

Сто березовых вьюг,

Будто ласковой волной,

Отражая небеса,

Заструилась предо мной

Речка - вольная краса...

Будто девушка сплела

Васильковый мне венок...

Хороши мои дела –

В мире я не одинок!

...С пожеланием добра

Краю русскому всему,

Я стихи свои собрал

И отправил в Кострому,

Чтобы вишни ингушей

Нежность пламенной земли

До сердец костромичей

Поскорее донесли,

Чтобы там, где широта

Стала нормой дел и душ,

Людям снилась высота...

Ох, и хитрый я ингуш!

КОСТРОМА

Кострома, Кострома...

В небе - радуги, грома...

От черемуховой вьюги

Захмелел я... И весьма!

Что ни хата, ни изба –

Гениальная резьба...

Гость войдет - хозяин сразу

За наливкой в погреба!

В Кострому, Кострому

Я приехал почему?

Потому что здесь я братьев

Настоящих обниму!

Если знаешь: братья есть,

Легче хлеб насущный есть –

В горле он не станет комом,

Есть его не надоест!

Кострома, Кострома –

Колокольни, терема...

Люди - с чистою душою,

Нет дешевого дерьма!

В Костроме, в Костроме

Я сто раз женюсь в уме

Ежедневно... До инфаркта

Пять минут осталось мне!

Боже ж мой, Боже ж мой,

Заболел я Костромой,

От любви к ней весь пылаю...

Ах, доеду ли домой?!

РОДНОЕ ТЕПЛОЕ ДЫХАНИЕ

Ванюше Каплину - сыну моих

друзей, когда ему было

один год и два месяца.

Окно морозами оковано

И на дворе свистит метель...

Но мне блаженство уготовано:

Подушка, мягкая постель,

И чай струит благоухание,

И в довершение всего,

Под боком - сладкое дыхание

Ребенка моего,

Родное, теплое дыхание

Ягненка моего.

Я отдыхаю, отгороженный

Стеной от всех на свете зол,

В семье приятелей хороших,

Где все мое: и кров, и стол,

Надежды все и упования,

И рядом - что за волшебство? -

Родное, теплое дыхание

Ребенка моего...

О это сладкое дыхание

Ягненка моего!

Ребенок - первенец приятелей,

Его Ванюшею зовут.

Искать улыбку обаятельней,

Чем у него,- напрасный труд.

Он весь в порыве познавания,

Все в мире для него ново...

О это сладкое дыхание

Ребенка моего!

Родное, теплое дыхание

Ягненка моего!

Он вырастет и станет гением –

В том никаких сомнений нет.

Наш Ваня новью и цветением

Оденет древний белый свет!

Любовь, добро, очарование -

Не привираю ничего! –

Растет из теплого дыхания

Ребенка моего,

Родного, сладкого дыхания

Ягненка моего!

В нем будет столько молодечества,

Он даст такой полет уму,

Что, изумившись, человечество

Зааплодирует ему!

И слушая рукоплескания,

И наблюдая торжество,

Я вспомню сладкое дыхание

Ребенка моего,

Родное, теплое дыхание

Ягненка моего!

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Дорогие мои читатели-ингуши! Не хватайтесь за голову и не бегите к соседям с ужасной новостью, что я прижил на стороне ребенка от русской. Этот ребенок действительно сын моих друзей - художников Валерия Каплина и Татьяны Прачевой, и он как две капли воды схож со своим отцом. Вы, конечно, зашли в тупик, не понимая, как можно любить чужого ребенка, как своего родного. Можно, мои дорогие. И даже необходимо... Когда люди научатся любить своих ближних, как самих себя, отпадет необходимость убивать друг друга. «Свой или чужой? -так думают люди низкого ума, а для людей высокого ума вся земля - родная семья»,- так писали в Индии еще пять тысяч лет назад. Так что, дорогие мои читатели-ингуши, ребенок этот, хотя и родился не от меня, но он мой, поскольку я его люблю. Вы тоже мои - я люблю и вас. И весь мир мой, потому что он - в сердце у меня.

Солнце светит и греет для всех одинаково. Такова природа Солнца. Вы скажете: «А тьма?». Солнце не обращает внимания на тьму. Для Солнца тьмы не существует. Злое чувство тьмы не доходит до солнца. Для Солнца нет разницы, кто ты: приходи и купайся в его лучах - никому не было и не будет отказа... То же самое можно сказать и о человеческом сердце, которое наполнено любовью. Для него нет ни врагов, ни недоброжелателей. Для него все - свои. Оно может дарить окружающим только любовь, поскольку в нем нет ничего другого, кроме любви.

СЯ МУIАШI

(Ся муIаш (чеч.-инг.) - оленьи рога.)

Называется селенье

«Ся муIаш» - «Рога оленьи»...

Красотища: Ся муIаш –

Сердце в дрожь бросает аж!

Ся муIаш - и входишь в лес,

Тронет луч в листве древес,

И бесшумно, словно тени,

Потаенною тропой

Благородные олени

Шествуют на водопой...

А рога свои несут –

Словно совесть, высший суд!

Словно царские короны,

Мироздания венцы...

Даже подлые вороны

Восклицают: «Молодцы!»

...И пускай теперь осталось

Только имя, только малость

От оленьей красоты –

Даже этим счастлив ты!

Повторяешь, как моленье:

«Ся муIаш - Рога оленьи»...

И цветешь, и в неге тонешь,

Повторяя: «Ся муIаш»...

За название одно лишь

Целиком всю жизнь отдашь!

ЧЕЧЕН-АУЛ

Не Чечен-аул, а Чечен

К нам пришел из тьмы веков,

Где ему вонзались в печень

Стрелы бешеных врагов.

Но, рассеяв вражьи кости,

Он оправился от ран,

И его любого гостя

Персональный ждет баран.

Да, теперь свои кинжалы

Он не точит: «ших-ших-ших!»

Время их поотменяло –

Ведь нужды-то нету в них!

Ведь, куда ни глянешь, всюду

Лица братьев и друзей,

Потому кинжалов груду

Выставляет лишь музей.

Кунаков надежны плечи –

Не подступится беда.

И судьбой доволен Чечен

И душой спокоен... Да!

Счастлив он... А все ж о мести

Иногда доходят вести:

«Мстят» соседу, если долго

Не заходит на шашлык.

«Мстят» жестоко очень... Только

Не кинжал в ходу - язык!

«Мстят» красавице-гордячке,

Если смотрит свысока:

Вмиг умчит скакун горячий -

Пережитки есть пока!

И скажу вам по секрету:

Я сейчас со свадьбы еду,

Но «плененная» невеста

Что-то грустной не была,

А уже месила тесто

И усердно пол мела!

ДОЖДИК В ПЕРЕДЕЛКИНО

Николаю Ламму

Дождик нынче - не вода,

Дождик нынче - тамада!

Дождик чашечки цветов

Наполняет всклень -

Сразу тысяча тостов

За грядущий день!

Ручейки развеселил,

Зеленям добавил сил!

Хлопает в ладоши клен –

Подавай лезгинку!

Да никак не может в круг

Вытолкнуть осинку!

Принагнулась девственница.

Застеснялась очень –

Даже просьбам тамады

Уступать не хочет!

Рассердился тамада:

Танцевать - не срамота!

И хотя слегка простужен,

Сам пошел плясать по лужам!

ПОСЛЕ ПОЕЗДКИ НА УКРАИНУ

Я объехал Украину

И в длину, и в ширину,

Только снежную вершину

Не увидел ни одну.

Но вершиной Украина

Все ж прославилась стократ,

И зовется та вершина –

«Украинский миллиард!»

Состоит она из хлеба,

Из отборного зерна,

Упирается аж в небо

Золотой главой она.

Хлебосольная вершина

Всю страну за стол зовет.

Отозваться есть причина:

Этот хлеб - как чистый мед.

Породненные вершиной

И рабочим ритмом дня,

Мы, кавказцы, с Украиной –

Просто кровная родня!

НАДО ЕХАТЬ В ДАГЕСТАН

Я не видел скалы Дагестана,

Облаков страницы не листал,

Но Расул медовыми устами

Имеется в виду поэт Расул Гамзатов.

Мне наколдовал про Дагестан.

И теперь - по Дагестану грусть...

В Дагестан я всей душою рвусь!

Не чужой и сам я на Кавказе,

Свет вершин и я в крови несу.

Но моей родной ингушской Ассе

Асса - горная река в Ингушетии.

Породниться хочется с Койсу.

Койсу - горная река в Дагестане.

Мне велит ингушская земля

Побрататься с краем Шамиля,

Полюбить, запомнить навсегда:

Бутлих, Цумадб, Аквбх, Цадб...

О, меня под дагестанским небом

Встретят песней доброй, честным хлебом,

Чашей виноградного вина

(Хоть и не в почете эта влага)...

Я же братьям пожелаю блага,

Радости большой, большой удачи –

Ведь и сам я сделаюсь богаче

От везенья, от удачи братьев,

От рукоплесканий, от объятий...

Делу доброму вредна отсрочка,

Я поеду в Дагестан - и точка!

В КРАЮ КАРЕЛОВ

Чтоб в краю карелов побывать

Мне не надо визу выбивать

В Министерстве иностранных дел...

Сел на самолет - и полетел!

Сел на ИЛ, допустим, или ТУ...

Приземлился прямо в красоту,

В доброту природы, в синий цвет,

Где ни хитрости, ни злобы нет.

Где поэтом станет даже пень,

Если взяться за перо не лень,

Где любой рыбак и лесоруб

Знает двадцать, тридцать тысяч рун.

Руны - древние народные песни у карелов и финнов.

Где девчонки - дай им только миг,-

Как русалки, в заводь синих глаз

Завлекут... И к теще на шашлык

Не вернешься больше на Кавказ.

Кстати, я туда и не спешу,

Тишиной озерной дорожу.

О, как сладко, как спокойно мне

В этой нежной, мягкой тишине!

На Кавказе спорят и кричат,

Здесь же, в основном, всегда молчат.

Молча здесь беседуют, душой,

Слов не тратят без нужды большой.

Горцев жди, Карелия, теперь:

Жен своих повыставят за дверь,

Ринутся за женами сюда...

Жены - клад, молчащие всегда!

ЛАТЫШСКАЯ ПЕСНЯ

О белые дюны, зеленые сосны

И синей волны неуемный набег,

Вы в сердце поэта проникли без спроса

И в нем прописаться хотите навек.

Отныне о вас я пою поневоле,

От вас не уйдешь - вы ведь в сердце теперь.

Я, будто бы ялик, у вас на приколе...

Но в сладком плену, в драгоценной неволе

Лишь прибыль сплошная и нету потерь.

Вам хочется, чтобы прославил повсюду

Я вашу красу, чтобы песни - дождем?

Ну что же, родные, я против не буду!

Ну что же, папахой тряхнем и споем!

Восславим и небо, и моря просторы,

И чистые души друзей-латышей,

Да так, чтоб ингушские слышали горы

И чтоб отозвались в краю ингушей

Такою же песней, как чайка, парящей,

Летящей сквозь годы, сквозь счастье и горе,

И всех, кто ее ни услышит, пьянящей,

Роднящей Кавказ и Балтийское море!

В ОРДЖОНИКИДЗЕ

(Орджоникидзе (еще ранее - Дзауджикау) - нынешний Владикавказ.)

О сколько здесь прекраснейших мадонн,

Собою затмевающих зарю!..

А я лишь пару слов - «Арима дон» -

По-осетински говорю...

Как мне растолковать, что вся горит душа,

Красавице вот той... Она так хороша!

Увы, внимание ее привлечь

Моя короткая навряд ли сможет речь!

Но, слава богу, русский есть язык...

Мы объяснились... Я не нравлюсь ей...

И, как пустой мешок, я тут же сник...

Арима дон! Арима дон! Скорей!

М03Д0КЧАНАМ

Уезжая из Моздока

Под колесный перестук,

Умоляю: ради бога,

Не волнуйтесь, если вдруг

Обнаружите пропажу,

Кражу всех своих невест –

Ни одной дурнушки даже

Не останется окрест!

Моздокчане, я прошу вас

Стойкость духа сохранить:

Поднимать не надо шума

И в милицию звонить...

Из-за девушек пропавших

Лить не надо горьких слез...

Живы, живы феи ваши,

Их, представьте, я увез

В своем сердце... И теперь

Для родства открыта дверь:

Породнимся от души –

Осетины, ингуши!

ИНГУШСКАЯ ПАПАХА

Киргизскому писателю

Оросбеку Айтымбекову,

с которым в знак дружбы

мы обменялись шапками

Мой друг из Киргизстана,

Теперь ты каждый день

Ингушскую папаху

Сдвигаешь набекрень.

Пускай тебя папаха

Не сможет пережить,

Но дружбою мужскою

Поможет дорожить.

Папахи сей достоин

В горах лишь только тот,

Кто каждый день, как воин,

За правду в бой идет;

Кто, низостью гнушаясь,

Стремится к чистоте,

И чья душа большая

Всегда на высоте!

Кто, мед неся пчелиный

На языке своем,

Не прячет яд змеиный

Под этим языком.

Ингушская папаха

Лишь тем из нас к лицу,

Кто сердцем благороден,

Не спустит подлецу;

Лишь тем, кто не способен

На мелочную месть,

Кто выше чести личной

Отчизны ставит честь...

Моих советов пару

Не забывай, кунак...

Я тоже твой подарок

Носить стараюсь так!

ЛЮБЛЮ Я ИНГУШЕЙ

Люблю я ингушей...

А почему люблю?

Да потому, что сам

Являюсь ингушом...

Но с каждым днем

Все чаще я ловлю

Себя на том,

Что с грустью думаю

О нравах наших...

Нельзя же проявленье доброты

За слабость принимать,

Высмеивать мечты,

И гнать убогих взашей...

Вот я убог и сир...

Куда деваться мне?

Неужто не найду

В родимой стороне

Сердечного тепла,

Сердечной ласки?

Судьбы моей

Непраздничные краски

Тускнеют с каждым днем,

Но руку протянуть

Никто не жаждет, нет...

Зато мой трудный путь

Оклеветать спешит -

С охотою притом -

Иной ингуш...

Как трудно ингушом

На свете быть...

Но, ежели в кругу -

В кругу неингушей

Без уваженья

Об ингушах заходит речь,

С горящими глазами,

Как в сраженье,

Бросаюсь в спор,

Чтоб спорящих неумников

Прижечь!

В обиду свой народ

Я ни за что не дам,

За что ж меня казнить

Угодно ингушам?

За то, что добротой

Меня отметил Бог,

За то, что слаб и сир,

За то, что я убог?

Но я ли так убог

Иль это сотни душ

Незрелых,

В коих ныне

Мрак и глушь?..

Любимый мой народ,

Я не предам тебя,

Прозрей и ты душой,

«Мой сын!» - скажи, любя!

КРИТИК, НЕ СПЕШИ!

Говорят, стихов моих чукча не поймет:

Режет слух гортанный стих, словно пулемет.

Покупать мою строку станет ли узбек:

Фергану я не пою, славлю лишь Казбек!

Мол, обиду затая, сникнет белорус:

Не пою про Неман я - Ассою горжусь.

У меня ж сомнений нет, критик, так и знай,

Что влюблен весь белый свет в мой отцовский край.

Что и чукча, и узбек рвутся на Кавказ

Подивиться на Казбек - царственный алмаз.

И полесец держит путь через всю страну,

Чтоб ладонью зачерпнуть Терека волну.

На Кавказе хворост жгут, всюду костерки.

На Кавказе братьев ждут, братьев - шашлыки!

Любы мне и белорус, чукча и узбек,

Песней встретить их берусь, гулом горных рек.

Башни предков покажу, что в полет зовут,

Про сраженья расскажу и про мирный труд.

Грянут танцы под конец, и красавиц взор

Ранит множество сердец в пользу наших гор.

И гортанный, бурный тост не смутит гостей,

Ведь закон застолья прост: веселись и пей!

...На Кавказе - высота и вершин, и душ,

На Кавказе неспроста селится ингуш!

С высоты весь мир обнять жаждут ингуши...

На стихи мои пенять, критик, не спеши!

ДАР ЕРЕВАНА

(Перед развалом СССР

грозненцы утоляли жажду

из резных гранитных колонок)

«Ереван» -

Для меня это нежное слово,

Как призыв к доброте,

Отрицанье дурного...

Почему?

Вы спросили бы лучше

В столице

Наших гор у прохожих,

Спешащих напиться,

Отовсюду идущих

К открытым колонкам,

Из которых вода

Вырывается звонко,

Запах снега неся,

Аромат перевала...

Те колонки резные -

Привет Еревана!

Это - дружеский дар,

Он прекрасен и чуден,

На такое способны

Лишь щедрые люди,

Только чистые люди

С родниковой душой...

Этим людям спасибо

Такое большое,

Как вершина Казбека

В короне рассвета,

Благодатное,

Словно зеленое лето,

И, как осень, богатое

Наше спасибо

Мастерам-чудодеям Армении...

Ибо

В наших знойных горах

Убеждается каждый:

Слово «дружба» равно

Утолению жажды!

ФОТОГРАФИЯ В ГАЗЕТЕ

Уж лучше бы не приносили эту

Газету мне... Лишь только развернул,

Из рук я чуть не выронил газету:

Глазами старца на меня взглянул

Армянский мальчик... Как он горько плачет!

В Степанакерте пулею шальной

Отец его убит... Неужто, мальчик,

Твоя национальность здесь виной?!

Кто б ни был, армянин ты или коми,

Азербайджанец или же узбек,

Твой плач у мирозданья в горле - комом...

Не должен плакать в мире человек!

Когда решают споры человечьей

Горячей кровью - правых просто нет!

Все виноваты! Оправдаться нечем!..

Сама Земля разверзнется в ответ!

...От боли острой день тускнеет вешний,

Исходит Небо гневом и тоской...

Армянский мальчик плачет безутешно...

За что ты проклят Богом, род людской?

ВСЕОБЩАЯ БОЛЬ

Лиса убивает зайца,

Но не чувствует его боли...

Волк убивает лису,

Но не ведает: больно ли ей?

А человек

Убивает другого человека

И не знает, как это больно -

Умирать от ножа или пули...

И не узнает,

Пока сам не получит

Пулю в сердце

Или нож под ребро...

О, если бы от боли к боли

Удалось протянуть

Невидимые провода,

Чтобы боль стала всеобщей:

Сломают в горах

Сосновую ветку -

И заноют руки

У сломавшего ее,

Подстрелят журавля в небе -

И выстреливший в него

Попадет с инфарктом в больницу,

Раздавят тысячу светлячков -

И тысяча звезд погаснет вверху.

Вот тогда бы - уж это точно -

Милосердие в мире

Прописалось прочно!

ГАЗАВАТ

Уроженцу Назрани, рядовому

Бекову Амиру Исрапиловичу,

ушедшему из жизни,

пытаясь спасти жизнь сослуживца

Как лампочка в сто тысяч ватт,

Мозг раскалился - газават!

А сердце разъедает месть –

Людей загубленных не счесть!

Хоть виноват не виноват,

Умри, несчастный! Газават!

Смерть собирает свой оброк:

И стар и млад - ей всякий впрок!

... Но есть священная война

Другого принципа. Она

Не лить зовет чужую кровь,

А проявить к другим любовь...

Принявший этот газават

Спасти людей от смерти рад...

Простой ингушский паренек –

Амир - сгорел, как уголек,

Пытаясь друга из огня

Извлечь, когда горит броня,

Броня машины боевой...

Он - не убийца! Он - герой!

Творя прекрасный газават,

Бессмертье приобрел солдат,

Оставил в жизни звездный след...

Он - настоящий маджахед!

ЖИЗНЬ КОРОТКА

Жизнь коротка. Она короче,

Чем всплеск звезды в ресницах ночи.

Короче лезвия кинжала,

Змеиного короче жала...

Взмахнул, но не успел воткнуть,

Как сам в последний отбыл путь!

Ужалил ближнего едва,

А над тобой уже трава!

Не разобрался, чем владеешь,

А сам уже под камнем тлеешь!

И эту нашу жизнь на месть

Транжирить стоит ли? Бог весть!

Ведь выход есть из тупика...

Но он не в мощи кулака:

Любовью, дружбой человек

Свой увеличить может век.

Других собою согревая,

Себя продлит душа живая...

А тем, кто людям жить мешает,

Напомнить вновь не помешает:

Жизнь коротка. Она короче,

Чем всплеск звезды в ресницах ночи.

Короче лезвия кинжала,

Змеиного короче жала.

* * *

О, как устроено просто

Все в этом мире подлунном:

Тот, кто посадит дерево,

Умирает садовником,

А тот, кто подстрелит птицу,

Умирает убийцей!

* * *

Люблю ладони материнские,

Я от любви к ним помешался...

В ладонях этих, добрых, искренних,

Я весь когда-то умещался.

Через года и через веси

К ладоням этим возвращаюсь...

И вновь мне кажется, что весь я

В ладонях этих умещаюсь.

* * *

БЕТХОВЕН. СОНАТА № 5

Соната № 5 для скрипки и фортепьяно...

Я будто в бреду опять,

Я снова бреду, как пьяный...

О как же вместились, вошли

В эту сонату для скрипки

Все соловьи земли,

Все слезы и все улыбки?

И снова полет смычка -

И мир, потрясенный, покорен...

И слушают облака!

Заслушались даже корни!

Как будто бы в небе - дверь,

За дверью - пение рая...

И сердце, уставшее от потерь,

Слушает, замирая...

И хочется мир обнять,

Прожить беркате и хяна...

(Беркате и хяка (инг.) - благодатно и достойно.)

Соната № 5

Для скрипки и фортепьяно!

* * *

Если будет и без нас с тобой

Абрикос весною зацветать

И другие губы обметать

Будут лепестков его прибой;

Если обойдется и без нас

Солнцем розовеющий восток

И не нам с тобою блеском глаз

Выражать ему немой восторг;

Если будут и без нас белеть

Горы, мужеству слагая гимн,

Если счастье выпадет другим

Восхожденьем в горы заболеть;

Если и без нас с тобою, друг,

Встанет в круг для танца молодежь,

И гармони страстный, нежный звук

Снова чье-то сердце бросит в дрожь,-

Как никчемны, ты подумай сам,

Наши алчность, зависть и вражда,

И не лучше ли живущим, нам,

Побрататься навсегда?

ДЕЛО НЕ В НАЦИОНАЛЬНОСТИ

В самолете ли, в трамвае,

Кто-то спросит вдруг, бывает,

Просто так, из чистой праздности,

Огурцом хрустя соленым:

«Вы какой национальности,

Гражданин с усами черными?»

Иль, дожевывая бублик:

«Из каких вы к нам республик?»

Не люблю вопросы эти я,

Их считаю нетактичными...

Сорок лет живу на свете,

Видел разные обычаи

И народы видел разные,

Друг на друга непохожие...

В доброте мы все прекрасные

И в труде мы все пригожие...

И страна - одна-единственная

У чеченца, у якута...

Только вместе - это истина –

Хорошо нам, порознь - худо!

Дело не в национальности

И, конечно же, не в местности,

А в душе - ее кристальности,

И в ладонях - их полезности!

ГОВОРЮ С ЖИЗНЬЮ

Я: Боль за болью.

И за ямой яма.

Как в бреду, я по тебе бреду...

Ты меня ломаешь постоянно,

За одной другую шлешь беду.

И бывает, что с коварством змея

Ты в засаде на моей тропе...

Если это все, что ты умеешь,

Не завидую тебе!

Жизнь: Человек, тебя не понимаю...

Неужели ж ты ослеп?

Это я весною лед ломаю,

Твой насущный созидаю хлеб.

Это я придумала рассветы.

Сочинила горы и моря...

В мире дождь идет и веет ветер

Только мне благодаря.

Я: Я не спорю, то твоя заслуга:

Высота горы и моря гул...

Но зачем страданье и разлука?

И зачем жестокости разгул?

Для чего придумано коварство,

Зависть для чего сотворена?

Почему в любые времена

Человеком трудно оставаться?

Жизнь: Человек, для радости и счастья

Все тебе дала я. И с лихвой.

Даже космос распахнула настежь –

Вещий, юный, огневой.

Дар любви и доблесть Прометея,

И способность к искренним слезам –

Все хорошее дала тебе я,

Все плохое ты придумал сам!

ЕСЛИ Б УДАЛОСЬ...

Если б удалось воедино собрать

Все поцелуи, прозвучавшие в садах,

От сотворения мира,

Во Франции и в России,

И на Греческих островах

И в отрогах Памира;

Если б еще удалось подсчитать

Все пули,

Просвистевшие от начала Истории

В Ливане и в Чили, на Кубе и в Польше,

И в маленькой Чеченогории,

И, отбросив лень,

Сопоставить подсчитанное,

Стало бы ясно, как Божий день:

Поцелуи нужней -

Их значительно больше!

С ТИХИ, НАВЕЯННЫЕ ПОЕЗДКОЙ В КАБАРДИНО-БАЛКАРИЮ (1990)

В НАЛЬЧИКЕ

Я приехал в город Нальчик

Ранним утром. И с утра

Я влюбился, словно мальчик,

В город солнца и добра.

Кабардинки и балкарки

Шли и шли навстречу мне...

А улыбки - как подарки...

Стал богаче я втройне!

Понял, вглядываясь в лица,

Что прекрасны и чисты:

Здесь всемирная столица

Нежной женской красоты.

Кабардинцы и балкарцы

Звали в гости, что ни час.

В каждом доме стол по-царски

Накрывали всякий раз.

За столом сдвигались чаши -

Слушай гость и хорошей! -

За чеченское бесстрашье

И за доблесть ингушей.

С жирным пловом, с мудрым словом

Превращался в праздник - той.

(Той (инг.) - застолье.)

А Эльбрус седоголовый

Возвышался тамадой.

И с высот небесных глядя,

Видно, думал этот «дядя»:

«Человеку человек

Будет братом пусть навек!»

У СЕЛЕНЬЯ ШИКИ

У селенья Шики, в Безенгийском ущелье,

Где вершины, как старцы, сошлись на совет,

Мы на горы глядели с таким восхищеньем,

Что остался на сердце их мудрости свет.

А хотели уйти - чабаны не пустили:

Специально для нас каравай испекли,

Угостили айраном, и тем причастили

Нас к извечному благу балкарской земли.

И насытившись хлебом, подумали все мы:

«Как его не хватало в изгнании нам!

Как вставали надгробья, кричащие немо!» -

Есть что вспомнить балкарцам и ингушам.

И казалось, поток приглушенней струится,

И деревья взгрустнули, и ветер притих...

Хлебом отчей земли мы привыкли делиться,

Отнимать не умеем кусок у других.

На земле, где рожден - и колючки из шелка,

В стороне, где ты вырос - все небо твое!

Мы по отчей земле тосковали так долго,

Что теперь в амулет зашиваем ее!

Поседели в разлуке с народом вершины,

О его возвращении небо моля...

И тому, кто забудет про эти седины,

Пусть чужбиною станет родная земля!

СТИХИ КАЙСЫНА

Стихи Кайсына чисты и святы,

Стихи Кайсына - почти аяты:

Небесным светом они лучатся

И прямо в сердце тебе ложатся.

Влечет, чарует строка поэта,

Любовью к людям она согрета,

Любовью к людям исповедальной...

Мне не добраться до Мекки дальней,

Где сходит с неба на землю святость...

В Чегем поеду - познаю радость!

КАЙСЫНУ КУЛИЕВУ

Кайсын, спасибо за стихи, в которых

И дождь идет, и созревает хлеб,

А пули спят, и не диктует порох,

Кому безногим быть, кто будет слеп.

В твоих стихах ни подлостью, ни ложью

Себя не унижает человек.

И я б хотел писать такие тоже,

Но мне таких не написать вовек.

В твоих стихах все женщины красивы

Мужская честь превыше всех вершин...

От хлеба и дождя тебе спасибо,

От женщин луноликих, от мужчин.

Конечно, мир и зол порой, и страшен,

Но он, твоим стихам благодаря,

Заметно лучше сделался и краше,

И в нем охота жить, добро творя.

И мы живем, Кайсын, и славим горы.

Что блещут, мудрость времени храня,

А если сердце в лед оденет горе,

Мы греемся у твоего огня!

БАЛКАРИЯ

Поеду в Чегем... Там быка за рога

Возьмут и зарежут хозяева сразу,

И сдвинутся чаши, и чудо-строка

Родится в застолье на радость Кавказу.

И воздух, как девушка в брачную ночь,

Меня зацелует, и сердце оттает

И сможет все боли свои превозмочь,

Которых, увы, на сегодня хватает.

Под небом Балкарии снова вздохну

Свободно и вольно и плечи расправлю,

Забуду, хотя б на недельку одну,

Врагов неуемных нападки и травлю.

Мне но сердцу юной Балкарии лик,

Ее красоте изумляясь, немею.

Меня покорил ее гордый язык,

Назвать его братским желанье имею.

Балкария, мир твоему очагу

И пусть тебя радуют добрые вести...

Твоей красотой зарядившись, смогу

Прожить я, как минимум, лет еще двести!

НА ТОРЖЕСТВАХ ПО СЛУЧАЮ ПРИСУЖДЕНИЯ КАЙСЫНУ КУЛИЕВУ ЛЕНИНСКОЙ ПРЕМИИ

Ликовала родина Кайсына,

Воздавала честь перу поэта,

Славила она и сердце сына,

Ставшее отныне сгустком света.

(Ленинская премия Кайсыну Кулиеву была присуждена посмертно (1990).)

Пела, ликовала вся округа,

Люди обнимались, целовались,

Дал поэт им дар любить друг друга,

Говорить «кунак» и «генацвале».

Хлеб, который он священным числил,

Громоздился и сиял боками,

И вода лилась струею чистой,

Одолев тысячелетний камень.

Хорошели облака и травы,

Были без ума от счастья птицы:

Им Кайсын прибавил доброй славы,

Занеся в бессмертные страницы.

В лучший цвет деревья нарядились,

Чувствуя поэзии касанье.

Будто бы вторично народились

БезенгИ, ШикИ, Чегем, ХасАнья.

И поэт, невидимый для глаза,

Радуясь пришедшему народу,

По земле родной, как луч алмаза,

Шел, благословляя хлеб и воду.

Видел: всходят добрым урожаем

Мысли, им засеянные в книги...

И конечно же, народ - великий,

Что таких поэтов порождает!

БАЛКАРСКИЙ АЙРАН

О балкарский айран, кисловатый слегка,

Ароматом твоим надышались века.

Ты, как совесть народа, безгрешен и бел,

Но знаком и с мечами, и с посвистом стрел.

И в фашистском застенке пытали тебя,

И в сибирскую стужу ссылали тебя!

Воевали враги с добротою твоей,

Но твоя доброта оказалась сильней!

Нынче Сталин и Берия - пепел и прах,

Ты ж вернулся домой, ты - опять на пирах!

Ты бессмертен, айран, и средь звездных земель

Космонавтов поить суждено не тебе ль?!

Я тебя пригублю - стану вновь молодой

И весь мир полюблю, как балкарец любой.

И сполна ото всех излечившийся ран,

Стану вечным и я, как балкарский айран!

КАБАРДИНСКИЕ СКАКУНЫ

Аслану Озрокову

Кабардинские скакуны,

Грациозны вы и вольны,

Но машин мировой запас

Ограничил в свободе вас.

Кабардинские скакуны,

Обскакали б вы шар земной,

Только пастбища - сочтены

И все меньше травы весной.

Кабардинские скакуны,

Доскакали б вы до Луны,

Только в небо ведущий путь

Ядовитая скрыла муть.

Кабардинские скакуны,

Знали княжьи вы стремена,

Но меняются времена –

И заботы вы лишены.

Я подкову найду в пыли

У обочины где-нибудь –

И восторг переполнит грудь,

И завидитесь вы вдали.

Ах, точеность крылатых ног,

Благороднейших шей изгиб...

Как увижу вас, так погиб!

Я влюбился в вас, видит Бог!

Кабардинские скакуны,

Вы вписались в родной Кавказ,

Как олени и валуны,

И как речек бурливых пляс.

Я желаю вам не попасть

В книгу Красную, скакуны,

Я желаю вам пастбищ всласть,

Вольных скачек, дорог до Луны!

РАЗГОВОР С ЖЫЛГИ

(Жылги - речка в горной Балкарии,

чья вода имеет необычный белый оттенок.)

- Ты, Жылги, я видел это сам,

По ложбинкам, скатам и камням,

Скачешь, словно белая овечка...

Отчего ты побелела, речка?

Знаю речки синие до дна,

У других - прозрачная волна.

Ты одна на прочих не похожа –

Белизною полнишь русло-ложе...

И Жылги ответила доверчиво:

- От друзей скрывать, конечно, нечего...

Навидалась я за много лет

Столько разных человечьих бед,

Что седою сделалась рекою...

- Ты прекрасна именно такою!

Седина к лицу тебе, Жылги...

Пусть потонут все твои враги!

В ОТВЕТ НА ВОЛЧИЙ ВОЙ, УСЛЫШАННЫЙ В ЧЕГЕМСКОМ УЩЕЛЬЕ

Воет волк в ущелье... Отчего же?

Может быть, соперник одолел

И любимую подругу отнял?

Может быть, голоден и добычу

Упустил - взяла его досада?

Может, человек его тревожит,

Что идет с ружьем тропою тайной?

Нет и нет! От стаи волк отбился,

В скалах незнакомых заблудился,

Ищет он свою родную стаю,

Одиночество - причина воя,

Леденящего утесы эти...

Даже волки вынести не могут

Со своей породою разлуки,

Что уж говорить о людях, коих

От корней извечных оторвали

И сослали умирать в снега –

Жуткие, чужбинные?.. О Боже,

Как они в волков не превратились

За тринадцать одиноких лет,

За тринадцать лет, что каждый день

Выть хотелось от тоски и боли?!

Как они людьми смогли вернуться

На Кавказ родной - не понимаю?!

ДЛЯ ПОЭТОВ НЕТ ЧУЖИХ ЗЕМЕЛЬ

Осетинскому поэту

Нафи Джусойты

По земле балкарской как-то раз

На машине мы вершили путь

И Эльбруса царственный алмаз

Нам сиял, вливая силы в грудь.

Шла дорога около лугов,

На лугах трудились косари...

Вдруг Нафи воскликнул: «Посмотри!

Красотища - не хватает слов!»

И его крестьянская душа

Повелела нам притормозить.

И, восторгом истинным дыша,

Взял косу он и пошел косить.

И косил, как будто бы просил

У земли прощенья за грехи,

Суть которых в том, что не косил

Столько лет, а лишь писал стихи.

Он косил - и дивно молодел

И в очах светилось торжество,

Словно трудной тайной овладел

Возвращенья детства своего.

Словно косит он в родном краю,

Думая о матери, отце,

И радеет за свою семью...

Вот и жемчуг пота на лице!

Ну а в сердце - вдохновенья хмель:

Хороши июльские луга!

Для поэтов нет чужих земель,

Вся земля поэтам дорога!

Нет чужого счастья для певцов

И чужого горя тоже нет...

Каждый человек, в конце концов,

Жить обязан только, как поэт!

ГОРСКОЕ ПРЕДАНИЕ

В ущелье Безенгийском,

Где горы - как века,

Где к пастбищам так близко

Подходят облака,

И где на крышу сакли

Звезда стремится сесть,

Вовеки не иссякнут

Ни мужество, ни честь.

И мудрости народной

Не кончится родник,

Покуда благородный

Эльбруса светит лик...

Когда-то в старину здесь

Жил горец - пахарь, жнец.

Работал он и в кузне,

А также пас овец.

И честно верил в Бога,

Гнал искушенья прочь

И, как зеницу ока,

Берег родную дочь.

А в ней - не скроем правды -

Сошлись краса и стать...

Но то, что будет завтра,

Нельзя предугадать.

И так однажды вышло -

В ней грешный вызрел плод...

И вот - спаси, Всевышний! –

На суд собрался род.

Пылают гневом лица:

- Обидчика - убить!

- Расправиться с блудницей!

- Связать и утопить!

- Нет, лучше сбросить в пропасть!

- Или вспороть кишки!..

Иные уж со злобой

Схватились за клинки.

Отец, белее мела,

Сидел, потупя взор...

Он честно жил... О Небо!

За что такой позор!

Но голосом рассудка

Старик не пренебрег:

- То, что случилось - жутко,

Но все решает Бог!

Не нам подвластно, люди,

Влечение сердец,

И в праведные судьи

Годится лишь Творец.

Готов я камнем кануть

С горы... Но злобу прочь!

Я убивать не стану

Единственную дочь.

Не стройте планы мщенья,

Что делать - знаю сам:

Обидчику прощенье

Во имя Бога дам!

И полетела в дали

Стоустая молва,

И мудрыми признали

Отцовские слова!

От парня сваты тотчас

Явились на порог...

А кто кинжалы точит,

Пусть извлечет урок!

ИНГУШСКИЙ ЗЯТЬ

Кайсына дивные уста

Аллах не в дар ли сотворил

Нам всем, чья доля непроста,

В ком нету преизбытка сил?

Лишь слово он произнесет,

Врачующее добротой,

Казалось, с неба дождь пойдет

Серебряный и золотой.

Народ ингушский с давних лет

Ценил поэзию его,

Но, кроме прочего всего,

Ингушским зятем был поэт.

Когда царило время зла,

Росла нужда в любом дому,

Ингушка Макка родила

Троих наследников ему.

Троих прекрасных сыновей,

Во всем похожих на него:

В них - жизни цвет и волшебство,

И стать, и чистота кровей.

Гордиться могут ингуши:

Их дочь немало горьких зим

Цветы поэтовой души

Лелеяла теплом своим.

И он любил ее, как мать

Своих детей, и пел о ней...

Жаль, что не вечна благодать

Отпущенных Аллахом дней!

Кайсына нет, и Макки нет,

Но их любви небесный свет

Несут по жизни сыновья...

Любовь бессмертна, о друзья!

ТОСТ ПОЭТА ДАНИИЛА ДОЛИНСКОГО, ПРОИЗНЕСЕННЫЙ В АУЛЕ БЕЗЕНГИ

(Даниил Долине кий - известный русский поэт, живущий в Ростове, переводчик Кайсына Кулиева, Давида Кугультинова, Салиха Гуртуева и многих других поэтов России и зарубежья.)

Я подниму бокал вина

За то, чтоб солнце и луна

С любовью, благосклонно

Светили этим склонам!

Я выпью за орлиный взор

Богатырей, сошедших с гор,

За девушек Балкарии -

У них такие талии!

Но я женат, как на беду,

В меня не надо целиться,

Я ни одну не украду...

А жаль... Такие ценности!

А все же в сердце увезу

Я всех красавиц очи,

И рокот речки Жылги-су

Похищу, между прочим!

За этот свет вершин седых

Я подниму бокал!

А если недруг есть у них,

Пусть сдохнет, как шакал!

За светлую «кайсыновость»

Чегемцев, безенгийцев!

Пускай их душ красивость

Сто тысяч лет продлится!

И все, что свыше им дано,

Пусть крепнет год от года,

Как это чудное вино

Великого народа!

ПОКУДА

Покуда Кабарда на свете есть

И есть Балкария на свете тоже,

Как золото, цениться будет честь...

О нет, дороже золота, дороже!

Покуда есть на свете Кабарда,

Балкария покуда есть на свете,

Священными останутся вода

И хлеб, и будут улыбаться дети.

Покуда Кабардой украшен мир

И скалами Балкарии возвышен,

Не будет путник бесприютен, сир –

Тепло и свет найдет под каждой крышей.

Покуда Кабарда на свете есть

И есть еще Балкарии особа,

Не сможет доброту людскую свесть

К нулю нечеловеческая злоба.

Покуда есть на свете Кабарда,

Балкария на свете есть покуда,

Мы будем жизнь воспринимать, как чудо,

И будем дружбой дорожить всегда!

Каким бы трудным мы ни шли путем,

Каким бы ни был мир порою горьким,

Балкарию припомнив - мы в восторге,

А вспомним Кабарду - и мы живем!