Ингушетия неожиданно оказалась на пересечении двух крупнейших проектов Евразии
Самый миниатюрный на просторах России регион – республика Ингушетия – вдруг заинтересовал нашего большого восточного друга – Китай. Бизнесмены из КНР решили построить в республике

теплицы для выращивания овощей, холодильники для их хранения, а также организовать переработку продукции.

Под эти теплицы и сопутствующую логистику власти Ингушетии выделяют 100 гектаров земли в Сунженском районе. Казалось бы, должен сработать патриотический лозунг: «Снова наша земля – китайцам!», который у нас в стране легко подхватывают политики, общественники и СМИ. Должен был, но не сработал. В обществе сейчас обсуждают более масштабный проект – передачу в Забайкалье свыше 100 тысяч гектаров сельхозугодий в долгосрочную аренду представителям КНР. Но почему-то именно ингушский аграрный проект советник китайского посольства в России Хан Вей назвал «образцом развития российско-китайских отношений» и пообещал, что посольство КНР приложит все усилия, чтобы бизнес Поднебесной вкладывался в этот российский регион.

Ингушетия – перекресток Большой Евразии?

Заявление китайского дипломата не будет казаться странным, если вспомнить встречу в мае этого года в Москве Президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпиня. Лидеры стран тогда договорились параллельно развивать два проекта, которые до этого конкурировали между собой - Евразийский экономический союз и экономический пояс «Шелковый путь».

Евразийский экономический союз «вырос» из Таможенного союза, в него входят, помимо России, ее ближайшие партнеры из числа бывших союзных республик – Казахстан, Белоруссия и Армения. Китайский экономический пояс «Шелковый путь» называют крупнейшим инфраструктурным проектом столетия в регионе. По словам российского политолога Сергея Караганова, «ШП» предполагает развитие как западных регионов Китая, так и регионов к западу от Китая – в направлении Европы. Два крупнейших евразийских проекта, по мнению С. Караганова, могут стать началом образования новой мировой политической силы под названием «Большая Евразия».

Маленькая Ингушетия оказалась в центре сопряжения этих двух крупнейших проектов будущей Большой Евразии. И слова китайского дипломата о том, что Ингушетия станет «образцом развития российско-китайских отношений» – абсолютно в русле достигнутых в мае в Москве Путиным и Си Цзиньпинем договоренностей.

Ингушетии в данном случае повезло. Во-первых, российских бизнесменов в эту глубоко дотационную республику за уши не затянешь – не зря ведь глава Ингушетии Евкуров колесит по миру в поисках иностранцев-инвесторов. География его поездок за последний год – Китай, Египет, Турция, Италия. Отечественные бизнесмены наслышаны и о коррупции местных чиновников, и о несговорчивости местных жителей, и о «лесных братьях» и их бандитских «налогах».

Во-вторых, раз уж посольство КНР готовит ингушский проект в «образцовые», следовательно, будет контролировать своих бизнесменов-аграриев. То, что последние имеют в России репутацию «после нас хоть трава не расти», известно и в Поднебесной. Но эта репутация – на Дальнем Востоке, в Сибири, и вообще – в прошлом. А сегодня в Ингушетии, в этом регионе «на западе от Китая», власти КНР хотят показать свой аграрный бизнес с лучшей стороны.

Если кто и может провалить этот «образцовый» проект, так это ингушские чиновники.

Китайцы против ингушских чиновников

Сельское хозяйство Китая – одно из крупнейших в мире, площади сельскохозяйственных угодий здесь – более 300 миллионов гектаров (для сравнения: в Ингушетии – около 150 тысяч гектаров). Земли меньше, чем желающих ее обрабатывать, к тому же угодья в стране истощаются. Поэтому экспансия в Россию, на ее мало заселенные территории к востоку от Урала – естественное прагматичное стремление КНР. В аграрном секторе России китайцев – пруд пруди. Легально, нет ли, но они с начала 1990-х годов работают вдоль всей российско-китайской границы – на Дальнем Востоке и в Сибири. Есть совместные предприятия на Урале, в Центральной России. В июне в Курске компания из КНР предложила выращивать картофель для переработки на крахмал на территории в 2 тыс. гектаров.

Подходы к сельскому хозяйству у китайцев исключительно потребительские. На Дальнем Востоке то и дело появляется информация об издержках такого «международного сотрудничества». То китайцы устроят свалку на сельхозугодьях, то перепашут землю вместе с оставшейся на ней полиэтиленовой упаковкой. И как кавказские боевики устраивают схроны с оружием, так китайские рабочие – схроны с запрещенными в России ядохимикатами. А как иначе им снять несколько урожаев овощей за сезон в суровом российском климате?..

Однако и у себя в Китае аграрии пичкают почву пестицидами, а затем импортируют выращенные на ней овощи-фрукты в Россию. Где гарантия, что эти же пестициды китайские бизнесмены не привезут в Ингушетию?

В марте Роспотребнадзор сообщил: в стране отмечается рост забракованных санитарными врачами импортных продуктов, в том числе овощей и фруктов. А кто сейчас, после введения эмбарго в отношении Европы и Америки, кормит Россию? Тот же Китай, страны Азии.

Жесткий контроль – вот что требуется любому проекту с участием китайских аграриев. В данном случае с российской стороны контролирующая функция окажется у ингушских чиновников. Однако они все чаще себя компрометируют.

В конце мая Ингушетия оказалась в центре скандала с субсидиями для сельхозпроизводителей. Из федерального бюджета через министерство сельского хозяйства РФ в регионы были перечислены средства на поддержку аграриев. Ингушетия стала регионом-аутсайдером: на начало июня до аграриев местные чиновники довели чуть более 5 процентов поступившей суммы. Глава республики Евкуров вынужден был отстранить от работы министра сельского хозяйства Али Балаева и курировавшего сельское хозяйство вице-премьера Асхапа Гойгова.

Примерно в это же время следственные органы Ингушетии возбудили уголовное дело против главы Минфина республики Руслана Цечоева. Министра подозревают в нецелевом расходовании 2 миллиардов бюджетных рублей.

О том, что в республике, как и в соседних регионах Северо-Кавказского федерального округа, бюджетные средства иногда утекают в карманы чиновников и близких к ним структур, известно и в филиале Росфинмониторинга по СКФО.

По данным из пресс-релиза ведомства, в 2014 году были отозваны лицензии у трех комбанков Ингушетии («Сунжа», «Рингкомбанк» и «Спецсетьстройбанк»). Через эти банки были обналичены порядка 8,8 млрд. похищенных бюджетных рублей

«Желтая угроза» – старая американская сказка

В самой Ингушетии уже раздались он-лайн голоса противников китайского проекта: они вспомнили «желтую угрозу» и возмутились «прокитайскими» намерениями главы региона Юнус-Бека Евкурова. А он пообещал переименовать одну из площадей в Магасе в Китайскую, ввести платное обучение китайскому языку в одном из столичных лицеев и собрать «китайскую группу» из числа студентов Ингушского госуниверситета. Разумеется, приедут работать в теплицах и рабочие из КНР.

Означает ли это, что Ингушетию ожидает постепенная китайская «оккупация»? Вряд ли. Китай – перенаселенная страна с плотностью населения около 140 человек на квадратный километр. Ингушетия – один из самых густонаселенных районов России (здесь плотность населения – 124 человека на квадратный километр, тогда как в Вологодской области, к примеру, только 9 человек на кв. км). Так что в качестве запасного плацдарма для китайцев республика не подходит.

Более того, ряд российских экспертов полагает, что «желтая угроза» – это всего лишь навязанный нам Америкой миф, к тому же устаревший. Политолог Сергей Караганов, к примеру, напоминает, что китайцы никогда не вели «экспансионистских войн». «Завозите (рабочих в Россию – «Наша Версия») хоть из Китая, главное, чтобы они потом уезжали», - говорит политолог.

Пока что в Ингушетии, как и в России в целом, один из самых опасных врагов – не китаец, а самый что ни на есть родной, местный и очень жадный чиновник.

Источник: kavkaz.versia.ru