На минувшей неделе председатель Народного Собрания Ингушетии Мухарбек Дидигов в распространенном в средствах массовой информации заявлении выступил с обвинениями в адрес Чеченской Республики, якобы претендующей на ингушские земли. Ситуацию прокомментировал председатель парламента Чечни Дукуваха Абдурахманов.

Вопрос: В заявлении Мухарбека Дидигова, распространённом в эти дни в СМИ, говорится о каком-то экстренном заседании, на котором был принят закон о Сунженском районе. Скажите, как на самом деле это происходило?

Во-первых, сразу отмечу, что никакого экстренного заседания не было. Очередное пленарное заседание парламента Чеченской Республики, о котором, видимо, идёт речь, состоялось 18 октября 2012 года. Информация об этом была доведена до средств массовой информации, она появилась в сети интернет, в том числе на официальном сайте парламента Чеченской Республики. На данном заседании в числе прочих был рассмотрен и принят Закон Чечни «О внесении изменений в Закон ЧР «Об образовании муниципального образования Сунженский район и муниципальных образований, входящих в его состав, установлении их границ и наделении их соответствующим статусом муниципального района и сельского поселения».

Вопрос: Мухарбек Дидигов утверждает, что «ни один из чеченских парламентариев — членов комиссии по определению административной границы не посчитал нужным хотя бы словом обмолвиться о готовящемся или уже принятом законодательном акте»…

Как я уже говорил, принятие данного закона сразу же стало достоянием общественности, в прессе это обсуждалось, мы рассматривали данный вопрос на заседании профильного парламентского комитета, на заседаниях комиссии по определению административной границы между Чеченской Республикой и Республикой Ингушетия, всё это соответствующим образом освещалось и публиковалось. Кому мы об этом ещё отдельно должны были докладывать? И почему нам об этом говорить, когда это внутренний вопрос Чеченской Республики?

Здесь уместно вспомнить вот о чём. Не посчитавшись с тем, что в преддверии муниципальных выборов 2009 года между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой была договорённость спорные территории не описывать, ингушская сторона приняла закон по Сунженскому району, описала его — то есть описала чеченский район (кстати, нас никто не извещал, когда они это делали), потому что на этот район, согласно постановлению Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров от 28 февраля 1929 года, право имеет только Чеченская Республика. То есть, на момент объединения Ингушской и Чеченской автономий в 1934 году этот район был чеченский. И, следовательно, на момент разъединения он также должен оставаться чеченским. Не принесли же ингуши этот район к нам с собой.

Поэтому мы провели эту работу. Важно отметить — мы гораздо позже ингушской стороны создали соответствующую комиссию, позже их мы провели описание своего района. А ингушским парламентариям надо бы описывать Пригородный район — исконно ингушскую территорию, а не чеченский Сунженский район или чеченский Ачхой-Мартановский район, который они готовятся описать в качестве ответной меры. Ну, я предлагаю нашим коллегам пойти дальше и дополнить этот список Вавилоном и Урарту…

Вопрос: А как Вы прокомментируете следующее высказывание вашего коллеги: «Сегодня своими действиями и высказываниями в адрес граждан и руководства Республики Ингушетия чеченское руководство и все, кто потворствовал этим действиям, сделали бессмысленными и напрасными усилия ингушской стороны по сохранению братских уз между нашими народами»?

Это абсолютно голословное высказывание. Никто из руководства Чеченской Республики в адрес руководства Республики Ингушетия, в адрес тем более, ингушского народа таким образом не высказывался. Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров, напротив, не раз подчеркивал, что республиканская комиссия должна работать, уважая братские отношения между двумя народами, не допуская при этом никаких лишних слов. Но именно при нынешнем руководстве Ингушетии впервые за всю историю никаких усилий для поддержания этих уз не предпринимается.

И я, как председатель чеченской комиссии, отвечая на подобные высказывания, в очередной раз напоминаю: мы создали свою комиссию намного позже, чем это сделала ингушская сторона, и мы провели описание своего района. И им не нужно заниматься описанием чеченских территорий. Каждый должен заниматься тем регионом, на который они имеют юридическое право. А по Пригородному району, повторяю, я всецело поддерживаю ингушей.

Вопрос: Дидигов утверждает, что принятие закона о Сунженском районе парламентом Чеченской Республики он расценивает, как «заранее спланированную и подготовленную акцию власти и «политической элиты» Чеченской Республики с целью оказания на ингушскую сторону всестороннего политического и психологического давления»…

Никто ничего подобного с чеченской стороны не готовил. Готовила ингушская сторона. Во-первых, ничего никому не говоря, создала комиссию, во-вторых, не извещая ни нас, ни руководство округа, ни федеральный центр приняли закон по Сунженскому району, описали этот район — при этом прекрасно зная, что это чеченский район, будучи осведомлёнными о том, что на момент объединения двух автономий это была чеченская территория.

Вопрос: В упрёк нашей стороне озвучивается также обстоятельство, что «ингушская сторона старается строго придерживаться политико-правовых аспектов данного вопроса, не пускаясь в обсуждение других мотиваций». А чем же тогда руководствуется в своей работе чеченская комиссия?

Действительно, чем, получается, в этом случае придерживаемся мы? Создали комиссию? Создали. Направили письма-предложения в адрес комиссии Республики Ингушетия, руководства округа и в Москву? Направили. Но когда появляются вот такие высказывания, я, как председатель комиссии с чеченской стороны, конечно же, адекватно реагирую и отвечаю.

Вопрос: Далее спикер ингушского парламента отмечает, что его коллеги из ЧР «посягнули не только на закреплённые права и нормы Конституции Чеченской Республики, но и пытаются нарушить основы государственного устройства Республики Ингушетия, закреплённые в Основном законе республики и Конституции Российской Федерации»…

И снова ни чем не подкреплённое, беспочвенное утверждение. Я открыто заявляю: депутаты парламента Чеченской Республики, коллеги ингушских законодателей, свято уважают государственность Республики Ингушетия, стараются ещё больше укрепить узы братства между нашими народами и даже пытаются закрепить и расширить понятие, что мы единый вайнахский народ. Но при этом — если мы создали две республики, мы уверенно заявляем: давайте расходиться по своим исконным территориям, на основе действующего российского законодательства, которое как раз и предполагает необходимость наличия между двумя субъектами федерации административной границы. Как раз об этом ингуши говорили раньше нас.

Но если снова вернуться к рассуждениям о том, сколько сделала плохого или хорошего ингушская или чеченская сторона, то я вновь напоминаю: мы сделали ровным счётом столько, сколько сделали гораздо раньше они, но с одной лишь единственной разницей — мы приняли закон по своему, чеченскому району, а не по чужому.

Вопрос: В заявление Дидигова также говорится о том, что их «вынуждают на ответные меры для защиты своей земли и своего суверенитета». Как Вы это объясните?

Абсолютно непонятное опасение. Могу с уверенностью заявить: чеченцы не пустят со своего направления на Ингушетию НАТО или Америку. И поэтому именно за ингушские земли и ингушский суверенитет они могут быть абсолютно спокойны.

Никаких выпадов ни в адрес Ингушской Республики и её народа не было и нет. Есть претензии в адрес председателя ингушской комиссии Мухарбека Дидигова, который за все месяцы, сколько мы ни приглашали их к совместному заседанию, сколько ни писали писем, по непонятным нам причинам не организовал нашу встречу. Чеченская сторона к такой встрече готова — в любое время дня и ночи и в любую погоду.

Вопрос: Председатель Народного Собрания Ингушетии апеллирует к федеральному центру, выражая надежду, что «данному антиконституционному шагу будет дана соответствующая правовая оценка»…

Здесь вызывает резонный вопрос следующее: почему описание чеченского района через принятие соответствующего закона парламентом Чеченской Республики является антиконституционным и почему описание этого же, чеченского района ингушским парламентом — не антиконституционно?

Однако мы тоже выражаем уверенность, что Москва, как и в 1929 году, рано или поздно, основываясь на нормах действующего законодательства, исторических фактах и архивных документах, примет решение по этому вопросу. Это нужно всем, в том числе и федеральному центру, чтобы на этой почве не было политических провокаций, и чтобы между будущими поколениями чеченцев и ингушей больше не возникало этих споров.

Вопрос: Дидигов высказывает обеспокоенность, что действия парламента Чеченской Республики могут «вывести из равновесия» ингушский народ. Насколько эти опасения обоснованы?

Они не имеют под собой никакого основания. Обращаясь к своим братьям-ингушам, мы говорим: какие бы решения комиссии не принимали (а это будут только предложения для президента, глав, парламентов и Советов старейшин, за которыми будет последнее слово), из равновесия, а точнее — чувства братского отношения друг к другу — нас никому не вывести.

Вопрос: В заключение Дидигов говорит: «Депутаты Народного Собрания Республики Ингушетия, используя данное народом им право, примут законодательные акты, направленные на защиту прав ее граждан и территориальной целостности». Скажите, чеченская сторона будет против этого?

Могу сказать лишь одно — чеченская сторона больше всех будет приветствовать, если ингушские депутаты будут законодательно защищать именно ингушскую, а не иную территориальную целостность: своё надо вернуть, на чужое не зариться.
Как ранее сообщало ИА REGNUM, закон Чеченской Республики «О внесении изменений в Закон Чеченской Республики «Об образовании муниципального образования Сунженский район и муниципальных образований, входящих в его состав, установлении их границ и наделении их соответствующим статусом муниципального района и сельского поселения» был принят парламентом региона 18 октября 2012 года, подписан главой региона Рамзаном Кадыровым 6 ноября 2012 года, опубликован в официальном издании «Вести республики» в № 18 от 30 января 2013 года и вступил в силу 9 февраля. Согласно закону, в Сунженский район Чечни включен ряд населенных пунктов, являющихся муниципальными образованиями Ингушетии. При этом в законе отмечается, что формирование в этих муниципальных образованиях органов местного самоуправления «осуществляются после установления в порядке, предусмотренном федеральным законодательством, административной границы между Чеченской Республикой и Республикой Ингушетия».

Публичный спор о границе между двумя субъектами, которая не установлена на законодательном уровне, возник в августе 2012 года и стал причиной резких заявлений в адрес друг друга Кадырова и главы Ингушетии Юнус-Бека Евкурова. Тогда же между должностными лицами и депутатами Чечни и Ингушетии начались консультации по вопросам проведения административной границы.