По сохранившимся данным из послужных списков, Мочко Базоркин, сын Байсара, родился 10 апреля 1817 года, в ингушском селе Темурково, рядом с которым находились еще два ингушских села: Тоти и Зовра-юрт (Дзаурово). В непосредственной близости от последнего была заложена и построена крепость Владикавказская.

Ко времени рождения Мочко крепость уже существовала с многочисленным гарнизоном, что наложило определенную печать на его судьбу, как и на судьбы многих его соплеменников, выбравших службу в русской армии.

Как появилась необычная для ингушей фамилия Базоркин?

Среди прямых предков Мочко Базоркина нет человека с именем Бузурк, или отдаленно напоминающим это имя. Также современное написание фамилии существует только в официальных документах, а на ингушском языке нет названия тейпа базоркхой или Базорканаькъан. Базоркины – те же Газдиевы из фамильного братства Эги.

Само село Базоркино, бессменным старшиной которого в течение всей жизни был Мочко, в официальных документах 1830-31 гг. сначала называется деревней Байсагора, а чуть позже – деревней Базорко, а еще позже – Базоркина. На этом примере мы видим, какие метаморфозы происходят с именами и фамилиями по воле и руке разных писарей.

Отец Мочко, Байсар, сын Пхачи, был женат на Малик (Сезме) Богатыревой. Имя Малик бытует в семейных преданиях, а в официальных документах упоминается имя Сезма. Байсар был грамотен и хорошо говорил на русском языке. Предположительно, образование он получил в Моздокской школе, единственном в то время образовательном учреждении для детей северокавказских горцев.

По некоторым данным, Мочко родился в 1817 году, по другим – в 1820-м. У него был брат Бунхо, родившийся в 1830 году и сестра Наши, год рождения которой неизвестен. Известно только, что она была замужем за Алхастом Долаковичем Гайдаковым (Гайсановым), некоторое время бывшим старшиной селения Базоркино. Потомства у них не было.

Широко известный «Посемейный список жителей селения Базоркино, 1-го участка Владикавказского округа Терской области», составленный в 1886 году, подписан именно Алхастом Гайдаковым вместе с сельским имамом Абдурахманом Актолиевым.

В 1835 году Мочко был принят учеником в Тифлисскую духовную семинарию, о чем есть документальная запись. Он был единственным учеником из ингушей.

В то время Ислам делал только первые шаги в Ингушетии, языческими оставались также мелхестинцы, хилдехарой, часть аккинцев и некоторые другие нахские общества в горах. Так случилось, что Мочко, как и его отец, принял христианство.

Перед тем, как читатель приступит к чтению полного послужного списка Мочко Базоркина, хотелось бы отметить, что когда Мочко Базоркин и многие ингуши пошли на службу в русскую армию, они находились в отчаянном положении, истекая кровью в неравной борьбе за свои плоскостные земли с дружинами кабардинских князей и другими поработителями. Загнать ингушей обратно в горы стремились почти все соседние народы.

Находясь на грани исчезновения в битвах с соседними племенами, ингуши попробовали пойти под покровительство Российской империи.

И в такое непростое время, когда вся Ингушетия ощутила на себе мощь новой имперской власти, поняла, что жить отныне придется по-новому, в селении Темурково родился и рос вместе с братом Бунхо, который был на десяток лет моложе, Базоркин Мочко Байсарович.

В 1838 году, когда Мочко вышел из семинарии, немного не доучившись до конца, отца его, Байсара, уже не было в живых. Он умер в промежутке между 1835 и 1838 годами. Причина смерти неизвестна: это могла быть и гибель в бою. Василий Потто в своем многотомнике «Кавказская война» описывает один бой с участием прапорщика Базоркина.

Примерно во второй половине 20-х гг. XIX века он вместе с родственниками, переселился из обреченного на уничтожение в связи с расширением владикавказской крепости селения Темурково, в основанное им новое поселение на правом берегу Камбилеевки (нынешнее Базоркино). На ингушском языке аул стал называться Мочкъий-юрт.

Люди в те времена взрослели быстро, и восемнадцатилетний Мочко, оставшийся без отца, практически единственный грамотный человек среди ингушей, сразу был принят на ответственную должность – переводчиком к коменданту Владикавказской крепости. Сухие строки послужных списков не дают и тысячной доли правильного представления об этой личности. Но память народа сохранила многие слова и поступки его для будущих поколений, а также и песню о нем.

ПЕСНЯ О МОЧКО

Соберемся, сестры,

И споем мы песню.

Чтоб от песни этой

сердце загорелось.

Дождь холодный льется,

Собирайтесь, словно

Стройные олени,

Что стремятся к свету,

Молодцы лихие

На веселый ловзар,

Слушайте же песню,

что споем для вас мы.

Благородной крови

Благородный Мочко,

Будь всегда свободным.

Что тебе по нраву,

Пусть твоим и будет,

И судьбою станет

То, что сердцу мило.

Тем, кого так много,

Не завидуй Мочко,

Кабанов в чащобах

тоже много диких...

и смешались мысли.

В час, когда на небе

солнце светит ярко,

а в ущельях темных

Волк один их гонит

по полям и чащам!

Пусть коня подковы

золотыми будут

твоего, а гвозди –

серебра литого.

Как бы я хотела,

Чтобы через Терек

на дубовой лодке

ты переправлялся.

Но не лодка ль разве

твой скакун могучий,

и не весла ль разве

круглые копыта?

Из степи широкой,

где, устав, лежишь ты,

сделала б перину,

если б сил хватило.

Полный послужной список командира 7-й сотни терской постоянной милиции подполковника Базоркина

Составлен 31 мая 1886 года

1. Чин, имя, отчество, фамилия: Подполковник Сергей Федорович Базоркин.

2. Должность по службе: Командир 7-й сотни Терской постоянной милиции.

3. Ордена и знаки отличия: Кавалер ордена Святого Георгия 4-го класса «За храбрость», Святого Владимира 4-й ст. с бантом, Св. Анны 4 ст. с мечами над орденом, 3-й ст. с бантом и 4-й ст. с надписью «За храбрость», Св. Станислава 2-й ст. с императорскою короною и без оной с мечами, имеет медаль светло-бронзовую на Андреевской ленте в память войны 1853-56 гг., серебряную – за покорение Чечни и Дагестана 1857-59; таковую же – за покорение Западного Кавказа 1860-63 и крест «За службу на Кавказе».

4. Когда родился: В 1817 году, 10 апреля.

5. Из какого звания происходит и какой губернии уроженец: Сын прапорщика ингушского племени Терской области.

6. Какого вероисповедания: Православного.

7. Где воспитывался: В Тифлисской духовной семинарии.

8. Получаемое на службе содержание: Жалованье получает по званию командира 7-й сотни Терской постоянной милиции 660 рублей в год. Столовых – 138 руб. Всего — в год 798 руб.

9. Прохождение службы: Службу начал переводчиком при Владикавказском коменданте в 1838 году, 18 сентября. За участие в экспедициях против горцев и исполнение других поручений начальства приказом военного министра произведен в прапорщики 26 июня 1841 года, назначен в должность помощника пристава алагирского и куртатинского народов 26 марта 1842 года.

Из оной перемещен в должность переводчика к приставу ингушевских народов 28 февраля 1843 года. Назначен помощником пристава назрановских народов с поручением заведывать Камбилеевскими хуторами в 1844 году, 30 апреля. Приказом по Кавказскому корпусу №133 награжден единовременно 150 рублями 4 октября 1844 года. Приказом по тому же корпусу №140 награжден единовременно двести пятнадцатью рублями 24 октября 1844 года. Приказом по тому же корпусу № 69 произведен в подпоручики 5 марта 1846 года. За военное отличие приказом по тому же корпусу №255 награжден орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» 14 ноября 1846 года.

Во временных отпусках, бессрочных отпусках для пользования ран, в плену у неприятеля или отставке не находился.

Приказом военного министра №68 произведен в поручики 31 марта 1848 года.

Назначен переводчиком в управление начальника Владикавказского военного округа 18 сентября 1848 года.

За военное отличие приказом по Кавказскому корпусу №123 награжден орденом Св. Анны 3-й степени с бантом 20 октября 1848 года.

Приказом военного министра №1 произведен в штабс-капитаны в 1851 году, 5 января.

Отправлен с командою горцев в г. Варшаву 28 января 1852 года.

За особо отличные труды, усердие и преданность Правительству, оказанные во время действий в Акинском обществе с 3 по 5 июля 1851 года, заслужил Монаршее благоволение, о чем объявлено в приказе по корпусу №46 10 марта 1852 года.

Приказом военного министра №92 зачислен на службу в Кавказский Горский дивизион 12 августа 1853 года.

Приказом военного министра №15 произведен в капитаны 13 июня 1856 года.

Приказом военного министра №18 отчислен от дивизиона на родину, на Кавказ, 26 июня 1856 года.

Приказом по кавказскому корпусу №592 награжден орденом Св. Станислава 2-й ст. с мечами 8 декабря 1857 года.

Назначен управляющим Назрановским участком Ингушевского округа 29 марта 1859 года.

За мужество и храбрость награжден орденом Св.Георгия 4-го класса 19 декабря 1859 года Высочайшим приказом произведен в майоры со старшинством 25 ноября 1860 года.

Приказом по войскам Терской области №20 назначен начальником охранной стражи Ингушевского округа 4 февраля 1863 года.

За отличие, оказанное во время зимней экспедиции в Аргунском округе в 1861 году, награжден орденом Св. Станислава с императорской короною и мечами над орденом, о чем объявлено в приказе по Кавказской армии № 26 19 апреля 1865 года.

При переформировании охранной стражи в Терскую постоянную милицию назначен командиром 7-й сотни оной милиции 5 мая 1865 года.

За усердие и распорядительность по сбору податей пожалован участок земли в 500 десятин. Приказ военного министра №26 от 16 марта 1867 года.

Всемилостивейше пожалован орденом Св. Владимира 4 ст. с бантом за 25 лет службы 22 сентября 1869 года.

Высочайшим приказом произведен в подполковники 30 августа 1870 года.

11 ( 10-го пункта в списке нет) Холост или женат, на ком, имеет ли детей; год, месяц и число рождения детей, какого они и жена вероисповедания.

Женат на дочери майора Жукаева, девице Марье; имеет детей: сыновей Александра, родившегося в 1855 году августа 29-го, Андрея – 1866 года августа 1-го; дочерей: Екатерину, родившуюся в 1856 году мая 1-го, Магдалину – 1860 г. июня 13-го, Надежду – 1865, ноября 2-го, Веру – 1867 г., августа 20-го, Любовь – 1869, декабря 25-го, Наталию – 1876 г., августа 10-го, жена и дети православного исповедания.

12 Есть ли за ним, за родителями его, или, когда женат, за женою недвижимое имущество родовое или благоприобретенное.

Имеет участок земли в 500 десятин Всемилостивейше пожалованный в 16 день марта 1867 года в Терской области, малой Кабарде.

13 Подвергался ли наказаниям или взысканиям, соединенным с ограничениями в преимуществах по службе; когда и за что именно; по судебным приговорам или в дисциплинарном порядке; не был ли оставлен в подозрении по преступлениям, влекущим за собою такие ограничения; когда, каким судом и за что именно.

Не был(…)

Ранен и контужен не был.

Особых поручений сверх прямых обязанностей по Высочайшим повелениям и от своего начальства не имел. Подсудности, подлежащей внесению в штрафную (13) главу, не подвергался.

Подписали: начальник Владикавказского округа полковник Кистелянов, секретарь: Микеладзе.

Копия настоящего послужного списка выдана командиру 7-й сотни Терской постоянной милиции подполковнику Сергею Базоркину вследствие его просьбы для приложения к прошению его об утверждении в потомственном дворянстве, в том и удостоверяю подписью своею и приложением казенной печати.

Мая 31 дня 1886 года г. Владикавказ.

Подписал: Начальник Владикавказского округа полковник Кистелянов

(РГИА, фонд 1343, оп. 17, дело 362 листы 8-12.)

Орден Святого Владимира давал право на потомственное дворянство и в том же 1886 году Мочко Базоркин и его семья стали потомственными дворянами.

Мочко был православным, перейдя в христианство из язычества, ведь утвердившегося Ислама среди ингушей еще не было. Родись он на десяток лет позже, все было бы по-другому.

При этом православие Мочко не коробило ингушей, позже поголовно принявших Ислам. Он отмечал с ними все мусульманские праздники, построил мечеть и медресе, штрафовал жителей, если они пропускали пятничную молитву.

По моему мнению, он был в то время своеобразным мостом между двумя мирами – миром горцев и наступавшей неодолимой силой – Российской империей, но, в случае, если бы пришлось выбирать одно, конечно, остался бы со своим народом, даже ценой жизни, что и доказал множеством своих поступков.

Постоянное существование в таком пограничном состоянии делало его жизнь трагической. Это было сродни хождению по лезвию ножа. Полноценная жизнь сразу в двух совершенно несхожих культурах — испытание, которое могли выдержать немногие. Но Мочко не только выдержал, но и стал героем для обеих сторон.

Хорошо известно о том, как он спасал карабулаков от поголовного уничтожения.

Так, например, в формулярном списке штабс-капитана Базоркина 1855 г. имеется запись: «За представление от покорившихся карабулак и галашевцев депутации князю Воронцову награжден именными золотыми часами. На деле это означало сотни спасенных жизней. Позже, в начале 60-х гг. девятнадцатого века, когда высочайшим повелением все карабулаки подлежали поголовному выселению в Турцию, он спас десятки семей, записав их, как базоркинцев.

Нет сомнений в том, что окончательное принятие Ислама ингушами связано с именем святого шейха Кунта-хаджи. Существуют спорные мнения о времени принятия его. На самом деле процесс шел долго, более ста лет, с тех пор, как Вахушти Багратиони описал ангуштцев, как мусульман-суннитов и до 1864 года, когда приняли Ислам гвилетцы. При этом, нужно знать, что шел этот процесс под сильнейшим давлением кавказской военной администрации, пытавшейся насадить христианство.

Когда шейх Кунта-хаджи собрался в Ингушетию, многие мюриды, в том числе и брат Мовсар, отговаривали его от этого шага, говоря, что даже сам Шамиль не смог покорить ингушей.

Эта поездка шейха стала воистину триумфальной. Ингушетия приняла Ислам окончательно и навсегда.

Незадолго до ареста и ссылки Кунта-хаджи познакомился с Мочко, который был в это время майором. Произошло это так:

Обеспокоенный растущей популярностью шейха среди большинства населения Чечни и Ингушетии, начальник Терской области Лорис-Меликов вызвал Кунта-хаджи к себе, во Владикавказ. Переночевав в селении Базоркино у жителя Туги Аспиева, утром Кунта-хаджи отправился в путь. Вскоре его догнал, ехавший в своей карете во Владикавказ, Мочко Базоркин. Узнав с кем имеет дело, он сам поехал с ним к Лорис-Меликову.

После того, как начальник Терской области поговорил с шейхом, к нему зашел Мочко, попросив Кунта-хаджи подождать его. Он пытался убедить Лорис-Меликова, что Кунта-хаджи приносит власти неоспоримую пользу, убеждая людей отказаться от оружия, взяв в руки четки. Внешне Лорис- Меликов соглашался с Мочко, но что он думал на деле, нам неизвестно. К тому же участь великого шейха была уже решена в далекой столице империи и без него. Правда, в тот день Кунта-хаджи задерживать не стали. Мочко довез его до Базоркино, а оттуда поручил повезти домой, в Чечню, одному из своих родственников, на арбе, запряженной парой волов.

Счастливые мюриды, встретив своего устаза, устроили торжественный зикр, родственник Мочко зарезал одного из своих волов.

Когда он вернулся, Мочко, обрадованный его поступком, подарил ему двух лучших быков из своего стада.

«В его груди бьется сердце мусульманина», – сказал Кунта-хаджи о Мочко Базоркине.

Когда Кунта-хаджи и многих его сподвижников отправили в ссылку, Мочко Базоркин, старшина одного из самых больших и значительных селений Ингушетии был озабочен тем, что в Базоркино нет имама с высшим духовным образованием. Многие духовные лица были убиты или изгнаны после назрановского восстания 1858 года.

В это время Мочко и все базоркинцы получили неожиданный подарок. К родственникам в Базоркино приехал проучившийся двадцать лет в Турции Абдурахман-хаджи Актолиев (1834-1928) – первый ученый – богослов из ингушей…

Одним из казненных после назрановского восстания 1858 года был мулла – Башир Ашимов, кумык из селения Аксай. Он обучал ингушских детей в Назрани арабской грамоте. В числе его учеников были Индерби и Тасо, сыновья Актала из фамилии Озиевых. Целых семь лет они скитались, прячась от властей, так как принимали самое активное участие в восстании. В 1865 году, вместе с другими мухаджирами они эмигрировали в Турцию. Там Тасо умер, а Индерби, добравшись до Стамбула, поступил в медресе, где ему дали новое имя – Абдурахман. В 1882 году он окончил медресе и, после хаджа в Мекку, вернулся в Ингушетию.

Мочко, бывший в то время старшиной Базоркино, и жители села уговорили Абдурахмана-хаджи остаться у них имамом до тех пор, пока не подготовит себе смену.

Много славных дел было совершено Мочко Базоркиным, многое осталось в памяти народа. И сегодня в различных архивах России и мира мы ищем следы его жизни, завершившейся в 1892 году в родном Базоркино. Память о нем хранят и его потомки.

***

Говорят, что Мочко в пожилом возрасте стал очень задумчив и печален. Как-то он сидел, уйдя в свои думы, на камне около дороги. В руке у него была потухшая трубка. Мимо проходили люди и один из них, поздоровавшись, вытащил спичку, чтобы зажечь ее. Движением руки Мочко остановил его и сказал, что он не хочет прикуривать. Путники прошли дальше и, спустя какое-то время, тот, кто хотел зажечь спичку, обернувшись, увидел, что около Мочко стоит девочка с железным совком в руке, на котором тлеют угли и что Мочко прикуривает от уголька. Обиженный до полусмерти, он вернулся и спросил:

— Разве между нами было или есть что-то такое, что ты отказался прикурить от моей спички?

Мочко пристально посмотрел на него и сказа!:

— Если человек делает что-то непонятное тебе, всегда старайся узнать, в чем причина таких действий… Еще до того, как вы подошли, я послал эту девочку за угольком. Теперь представь себе, что почувствовала бы она, вернувшись и увидев меня, сидящего с зажженной трубкой в руке.

***

Однажды, на каком-то торжестве, при Мочко за столом возник вопрос: что самое тяжелое из всего, что может случиться с мужчиной? У каждого была своя версия: один сказал, что потеря верхового коня тяжелее всего, второй — что смерть детей, третий сказал, что тяжелее всего остаться беспомощным калекой.

Наконец, Мочко встал и сказал:

— Самое тяжелое из всего, что может случиться с мужчиной, это негодное и неисправимое ничем потомство.

(Рассказал Гепани Асманович Халухаев, с. И. Ачалуки).

***

Мочко и его младший брат Бунхо как-то пошли на свадьбу к одному из далеких родственников. Бунхо дал родственнику золотой червонец, а Мочко — серебряный рубль. Когда они возвращались, Бунхо спросил у старшего брата:

— Почему ты дал только серебряный рубль на свадьбу? Ведь и ты, и я — оба получаем большое жалованье. Хорошее же дело — помочь бедному родственнику.

— Я укрепил родственные связи, а ты разорвал их, — ответил Мочко. — Ингуши — гордые люди. Пытаясь вернуть тебе твой червонец, он будет выбиваться из сил и, в конце концов, не придет к тебе, когда у тебя будет какое-нибудь событие, так как цена двух коров слишком высока для бедняка. А найти один рубль он сможет всегда и ко мне придет обязательно. Так укрепится наше родство.

— Теперь я знаю, почему люди так восхищаются тобой! — воскликнул Бунхо.

(Рассказан автору Гапур Габиевич Цуро, 1928 гр., из с. Джейрах, в 2001 году. В свою очередь, он слышал эти рассказы от дяди, Сейта Цурова, прим. 1835 г.р.).

***

***

Как-то, услышав, что у Угуза много друзей в Кабарде, к нему приехали ингуши с гор, которым нужно было забрать какой-то большой долг у кабардинцев. Угуз принял их, зарезал барана и, когда они объяснили ему, по какому делу приехали, то, оставив все свои дела, поехал с ними в Кабарду. Дело горных ингушей, благодаря кабардинским друзьям Угуза, решилось быстро и, когда они приехали в Ачалуки, то решили предложить Угузу часть денег, которые они вернули лишь благодаря ему. Другой бы мог оскорбиться и взорваться, но Угуз был очень сдержанным и спокойным человеком.

– Друзья мои, сказал он, – если бы я оказывал людям услуги за деньги, то Мочко, сын Байсара, не сажал бы меня тамадой стола, за которым сидит сам.

И, проводив гостей, принялся за прерванные их визитом дела.

***

Рассказывают, что на похоронах у Цолоевых, родственников по матери их отца Байсара, братья Мочко и Бунхо за три дня похорон ни разу не присели и ни к чему не прислонились.

Р. ЦУРОВ

«Сердало»