Вышло в свет исследование Ингушского «Мемориала», посвящённое периоду депортации ингушского народа 1944-1957 гг. В издании анализируются дела (наблюдательного и надзорного производств) Отдела по спецделам Прокуратуры СССР, связанные с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года «Об уголовной ответственности за побег из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдалённые районы Советского Союза в период Отечественной войны». Названный Указ был жестким ответом власти на побеги спецпереселенцев-кавказцев в первые два-три года выселения. Согласно документам Государственного архива РФ, в это время в розыске числилось 18629 человек из числа депортированных ингушей, чеченцев, карачаевцев и балкарцев. «Дело в том, – говорит один из авторов исследования Марьям Яндиева, – что областные отделы спецпоселений Казахстана и Киргизии вначале не имели подробных картотек персонального учёта, существовали лишь списки выселенцев по райспецкомендатурам. Это обстоятельство не позволяло на местном уровне оперативно устанавливать местожительства разыскивающих друг друга людей. Поэтому многие ингуши сами, в нарушение режима, отправлялись на поиски друг друга, приводя своих надзирателей в панику. Вообще всё было устроено так, чтобы максимально расчленить народ на мелкие частицы, распылить его на большом пространстве. Власть опасалась монолитных групп, готовых к солидарным действиям и сопротивлению». Указ от 26 ноября 1948 года гласил: «В целях укрепления режима поселения для высланных… чеченцев, карачаевцев, ингушей, балкарцев, калмыков, немцев, крымских татар и др., …установить, что переселение в отдаленные районы Советского Союза указанных лиц проведено навечно, без права возврата их к прежним местам жительства. За самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения этих выселенцев виновные подлежат привлечению к уголовной ответственности. Определить меру наказания за это преступление в 20 лет каторжных работ». Указ также предусматривал, что «дела о побегах выселенцев рассматриваются в Особом совещании при МВД СССР», то есть задержанный в соседнем от места учета колхозе спецпереселенец-ингуш не мог рассчитывать даже на видимость судебного разбирательства. «Как сталинское «нормотворчество» «по полной программе» применялось в отношении ингушей, мы рассмотрели на примере судеб трёх женщин: Калимат Местоевой, Эсет Олиговой и Любы Аушевой», – рассказывает председатель Ингушского «Мемориала» Марьям Яндиева. «Мне кажется любопытным тот факт, – говорит соавтор издания Адам Мальсагов, – что когда мы только приступали к нашему исследованию (дела этих женщин, как и других осуждённых на каторжные работы ингушей, выявлены исследователем Б.Газиковым в Фонде Р-8131 Государственного архива РФ в прошлом году), мы столкнулись с абсолютным незнанием, граничащим с полным недоумением современных юристов относительно «каторжных работ» в Советском Союзе. В учебниках истории нет никаких упоминаний о том, что каторга как таковая, оформленная юридически, практиковалась в нашей стране в конце 40-х – начале 50-х годов прошлого века. Так называемые особлаги на самом деле и были каторжными лагерями: в Воркуте – Речлаг, на Колыме – Берлаг, в Тайшете – Озерлаг, в Норильске – Горлаг и др. На меднhttp://www.magas.ru/node/add/newsых, урановых и других рудниках работали ингуши, осужденные по ноябрьскому Указу. Например, в Воркутлаге отбывали каторгу Ахмед Жандыгов-Шишханов, Абукар Ахриев, Алий Мальсагов, в Тайшетском Озерлаге – известный филолог Орцхо Мальсагов, в Норильском руднике «3/6» – журналист и писатель Юсуп Чахкиев. Нам известно об этом из документов Отдела по спецделам Прокуратуры СССР, а также по личным свидетельствам, опубликованным в различных изданиях в разное время. Даже фашистских убийц, реальных пособников оккупантов, по Указу ПВС СССР от 19 апреля 1943 года военно-полевые суды осуждали на каторжные работы сроком от 10 до 20 лет. Особое совещание при МВД и МГБ СССР по Указу ПВС СССР от 26 ноября 1948 года применяло к депортированным ингушам безальтернативно одну единственную меру наказания – 20 лет каторги». «Вряд ли мы когда-нибудь узнаем точное количество советских каторжников-ингушей, для скольких из них стали могилой рудники и болота Крайнего Севера, Сибири и Сахалина, – говорит М.Яндиева. – Мы считали важным поднять завесу над этой страшной страницей истории нашей страны. Этому и посвящено наше исследование». Магомед Дакиев, кинорежиссер, Санкт-Петербург